Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной)

Сэйерс Дороти Л.

— Посмотри на их лица, — сказала девушка, — говорят, что, если они признают подсудимого виновным, они никогда на него не смотрят. О, Фрэнк, возьми меня за руку!

— Господа присяжные, пришли ли вы к единому мнению в отношении приговора? — В голосе секретаря суда официальность боролась с укором.

Старшина присяжных поднялся с обиженным и раздраженным видом:

— Мне очень жаль, но к соглашению мы не пришли.

По залу суда пронесся вздох, послышался ропот.

Исключительно учтивый и нисколько не уставший судья склонился в сторону присяжных:

—

Считаете ли вы, что, если бы у вас было больше времени, вы могли бы достичь соглашения?

— Боюсь, что нет, ваша светлость. — Старшина бросил свирепый взгляд в тот угол скамьи присяжных, где старая дева сидела понурив голову и крепко сцепив руки. — У меня нет никакой надежды, что мы когда-либо сможем договориться.

— Могу ли я чем-то помочь вам?

— Нет, благодарю, ваша светлость. Мы вполне все понимаем, но не можем прийти к единому мнению.

— Это печально. Я думаю, вам стоит попытаться еще раз, а затем, если вы так и не сможете принять решение, вы должны вернуться и сказать мне об этом. Если мое знание закона сможет вам как-либо помочь, я целиком в вашем распоряжении.

Присяжные мрачно удалились. Судья тоже встал, волоча за собой алую мантию. Шорох разговоров превратился в громкий гул.

— Ей-богу! — сказал Фредди Арбатнот. — Я уверен, что эта твоя мисс Климпсон устроила все это представление, Уимзи. Ты видел, как старшина посмотрел на нее?

— Умница! — сказал Уимзи. — Просто отлично! Она ужасно неуступчива и умеет стоять до конца.

— Я уверен, что ты подкупил присяжного, Уимзи. Ты дал ей какой-нибудь сигнал или что-то в этом роде?

— Нет, — сказал Уимзи. — Можешь верить мне или нет, но я даже бровью не повел.

— Однако это чертовски жестоко по отношению к людям, которые хотят есть, — пробормотал Фредди.

Шесть часов. Шесть с половиной...

Наконец-то!

Когда присяжные появились во второй раз, на их лицах была видна усталость. Одна из женщин плакала там, в комнате для присяжных, и сейчас все еще всхлипывала в платочек. Простуженный мужчина выглядел едва живым. Волосы художника были всклокочены и напоминали дикий куст. Директор компании и старшина выглядели так, будто им хотелось кого-то задушить, а старая дева, закрыв глаза, шевелила губами, как бы молясь.

— Господа присяжные! Пришли ли вы к единому мнению в отношении приговора?

— Нет! Мы уверены, что нам невозможно достичь соглашения.

— Вы действительно в этом уверены? — спросил судья. — Я никоим образом не хочу торопить вас. Я готов ожидать здесь столько времени, сколько понадобится.

Стон директора компании был слышен даже на галерке. Старшина сдержал себя и ответил резким от раздражения и изнеможения голосом:

— Мы никогда не придем к единому мнению, ваша светлость, даже если мы будем сидеть здесь до Судного дня.

— Очень жаль, — оказал судья, — но в таком случае остается одно — распустить вас и назначить новое заседание суда. Я уверен, что вы сделали все, что могли, и призвали на помощь весь свой интеллект и всю совесть, чтобы решить это дело, которое вы с таким терпением и вниманием выслушали. Вы свободны и освобождаетесь от выполнения обязанностей присяжных на следующие двенадцать лет.

Все формальности еще не были закончены, мантия судьи еще алела в сумраке маленького коридора за открытой дверью, а Уимзи уже пробирался к местам защиты. Он потянул адвоката за мантию:

— Бигги! Отлично сработано! У вас появился еще один шанс. Давайте я тоже займусь этим делом, и мы выиграем процесс.

— Вы так думаете, Уимзи? Сознаюсь, результат превзошел все мои ожидания.

— А в следующий раз будет еще лучше. Послушайте, Бигги, возьмите меня к себе каким-нибудь клерком, я хочу поговорить с ней.

— С кем? С моей клиенткой?

— Да. У меня есть какое-то предчувствие. Мы должны добиться ее оправдания, и я знаю, что это можно сделать.

— Хорошо, заходите ко мне завтра. Я сейчас должен поговорить с ней. У себя в кабинете я буду в десять. До свидания.

Уимзи заторопился к боковой двери, из которой выходили присяжные. Последней, в шляпке набекрень, с неловко накинутым на плечи плащом, выходила старая дева. Уимзи подскочил к ней и взял за руку:

— Мисс Климпсон!

— О, лорд Питер! Бог мой, какой это был ужасный день! Вы знаете, вся проблема возникла по большей части из-за меня, хотя двое из них отважно поддерживали меня. И... ох, лорд Питер, я надеюсь, что я поступила правильно: ну не могла я, не могла по совести сказать, что она это сделала, если я была уверена, что она этого не делала, ведь так? Боже мой! О Господи, Господи!

— Вы совершенно правы. Она этого не делала, и благодарение Господу, что вы устояли против них и дали ей еще один шанс. Я собираюсь доказать, что она этого не делала. И я собираюсь пригласить вас на обед, и — послушайте, мисс Климпсон!

— Да?

— Я не брился с сегодняшнего утра, но, надеюсь, вы не будете протестовать, если я заведу вас за ближайший угол и поцелую.

Глава 4

Было воскресенье, но сэр Импи Биггс отменил условленную раньше игру в гольф (мало, впрочем, сожалея об этом, так как шел проливной дождь) и созвал внеочередной военный совет.

— Так что же, Уимзи, — сказал адвокат, — что вы думаете обо всем этом? Разрешите представить вам мистера Крофтса из адвокатской конторы «Крофтс и Купер».

— Мое мнение таково, что мисс Вейн этого не делала, — сказал Уимзи. — Осмелюсь заметить, что подобная мысль наверняка возникла и у вас, но, подкрепленная моим гениальным умом, она куда сильнее поражает воображение.

Мистер Крофтс, не совсем понимая, чем являются эти слова — глупостью или шуткой, почтительно улыбнулся.

— Именно так, — сказал сэр Импи, — но мне бы хотелось знать, сколько присяжных видят все в подобном же свете.