Загадочная жизнь мисс Айви
Шрифт:
Первые дни у Хун Айви вела себя тихо, почти не реагируя на еду и развлечения, которыми тетя с двоюродной сестрой пытались ее занять. Ее кожа стала тускнеть. Тетя Хун и Жожо целыми днями сидели за обеденным столом, накрытым полиэтиленовой скатертью с липкими масляными пятнами, смотрели телевизор, смеялись с набитым ртом и причмокивали. Айви отчаянно думала, как она вообще оказалась связана с этими людьми. По ночам она прижималась к стене, чтобы новая пижама, на которой еще сохранялся сладкий аромат торгового центра, не терлась о свернувшуюся рядом Жожо. Айви предстояло провести у тети Хун три недели, и она считала каждый день до возвращения домой. Совершенно переосмыслив свою жизнь после встречи с Суньжи, она предвкушала,
Постепенно жизнь у тети Хун стала легче – в основном потому, что родственники постоянно хвалили Айви за светлую, словно яичная скорлупа, кожу, стройную и красивую фигуру, безупречные аристократические цичжи [5] и трепетное отношение к книгам. «Когда в последний раз ты что-нибудь читала?» – с укором спрашивала тетя Хун свою дочь. Наконец, Айви была американкой, а в Китае к человеку с таким гражданством относились чуть ли не как к члену королевской семьи. Она очень гордилась своим заграничным воспитанием и, общаясь с соседями, по просьбе тети с удовольствием переходила на английский.
5
Манеры (кит.).
Поначалу Айви относилась к этим дифирамбам с недоверием, горделиво показывая равнодушие ко мнению этих куда меньше значивших для нее людей, однако их комплименты только подтверждали ее веру в собственную уникальность: да, она любила литературу и у нее были большие ослепительные глаза. Постепенно ее сердце растаяло и она наградила их в ответ, окрестив семейство тети Хун честным, благоразумным и скромным.
Комплименты ей делали не только родственники. «У вас самые красивые глаза на свете», – прошептал ей охранник в очереди на колесо обозрения; кассир в скромном кафе сказал, что она может расплатиться за лапшу своей резинкой для волос; «агент по талантам» пригласил ее сняться в рекламе парикмахерской, увидев, как она танцует на игровом автомате, – а когда она плавала на лодке по озеру Чаньшоу, мальчишки с соседнего суденышка хором кричали ей:
– Мэй нюй! Сюда! Садись к нам!
В переводе с китайского это обращение означало «красавица».
Среди шестерых парней из лодки Айви приглянулся мускулистый Улин. Он мало говорил, но в его темных глазах читался ум – и что-то еще, привлекательное, но едва уловимое. Он не был похож на Гидеона, который мгновенно запал ей в душу.
Жожо положила глаз на Кая, тощего, щекастого мальчика с пухлой нижней губой, похожего на бурундучка. Она заигрывала с ним на местный манер: потешалась над одеждой, называла бедняком и грязнулей, неспособным связать даже двух слов. Внезапно, ко всеобщему удивлению, он предложил встречаться Айви. Он даже сказал ей, что они с ребятами предварительно все обсудили и пришли к выводу, что именно Кай должен подойти к ней
Жожо тихо хихикнула, хотя взгляд у нее стал грустным.
– Вы идеально подходите друг другу! – заявила она, чтобы рассеять сомнения подруги, и сжала их руки.
Айви испытывала к мальчику столько же симпатии, сколько чувствовала бы к случайному листку, но боялась потерять связь с остальной компанией и Улином.
– Можно попробовать, – сказала она.
Кай расплылся в широкой улыбке. Вопрос был решен, и Айви вместе с Жожо и мальчиками отправились на прогулку вокруг озера.
– Возьмитесь за руки, – предложила Жожо, когда небо озарила луна.
Одарив ее благодарным взглядом, Кай последовал совету и взял Айви за руку. Они переплели пальцы. К горлу подступил ком отвращения, но, взглянув на истосковавшегося юнца, Айви постаралась подавить неприязнь.
– Хочу тебе кое-что показать, – вдруг сказал Кай, когда они дошли до середины озера, и повел ее в сторону.
Они отошли на несколько метров, чтобы остальные не могли их видеть. Через пару мгновений Кай вдруг остановился и без всякого предупреждения подался вперед и страстно поцеловал Айви в губы.
Это было совсем не похоже на поцелуй с Романом. Она уже практически полностью стерла этот эпизод из своей памяти; он лишь иногда смутно всплывал в ее снах. У Кая же изо рта разило чесноком и зеленым луком, так что Айви пришлось постараться, чтобы не вырваться у него из объятий. Видимо, такова была цена за то, чтобы иметь парня.
Через неделю Кай признался ей в любви. День выдался промозглый; они лежали в постели на чердаке дома у одного паренька из компании. Помещение было сырое и затхлое, похожее на конюшню.
«Во ай ни [6] », – прошептал он, глядя на нее как застенчивый кролик. Жожо растаяла бы от одного такого взгляда, но у Айви он вызвал лишь легкую приязнь. Она повторила эти слова, но ничего не почувствовала, кроме укола отчаяния: она не могла понять, почему ожидания от того, что тебя наконец любят, оказались вовсе не похожими на реальность. Дело в Кае, решила она. Просто они не подходят друг другу. Она представила Улина, отчужденного наблюдателя, который за все время не сказал ей и дюжины слов, но от одной мысли о нем покрылась таким количеством мурашек, которое у нее не вызвал ни один из поцелуев Кая.
6
Я люблю тебя (кит.).
Вечером перед отъездом Айви она, Жожо, Кай и Улин отправились к Янцзы, чтобы покидать «блинчики» под мост Дуншуймэнь. Закатав штаны, Жожо пошла в воду. Легкие волны от лодок бились о ее лодыжки, но она продолжала двигаться вперед и через несколько мгновений погрузилась в реку по колени. Оставшиеся на берегу ребята принялись кричать, чтобы она вернулась обратно:
– Это слишком опасно!
– Уже стемнело, не видно глубину!
Но Жожо не слушала их. Грустно склонив голову, она продолжала идти вперед.
Айви закричала на Кая:
– Давай за ней! У нее разбито сердце! Из-за тебя!
– Что я могу сделать?
– Вперед! Хочешь, чтобы она утонула?
Кай тихо ругнулся себе под нос и, сняв ботинки, побежал за Жожо. Айви увидела, что он схватил ее за руку, но девушка игриво оттолкнула его. Со стороны казалось, будто они танцуют.
Тем временем Айви повернулась к Улину. Она твердо стояла на песке, выпрямив спину, как настоящая бунтарка.
Он заговорил первым: