Загадочное имя
Шрифт:
Джазовый клуб «У Рути» находился в подвале современного бутика. Отнюдь не маленький по размеру, он был битком набит потными, разгоряченными людьми, веселящимися напропалую. Стол для Джесса Хармона и его друзей уже был готов. Оказалось не так-то просто пробиться к нему: Джесса останавливали, тепло поздравляли.
Несколько человек обратили внимание на Люка, и молодая женщина, явно незнакомая ему, закричала:
– О Господи! Люк Свейн! Вы Люк Свейн! Он Люк Свейн! – Она старалась прикоснуться к нему, как будто он был целителем-чудодеем.
Наконец
– Потрясная музыка, Люк, – и утащил подружку прочь.
– Спасибо, – вяло откликнулся певец.
Джесс бурно развлекался.
– Даже на моих собственных скачках этот нахал из Канзаса отнимает у меня выигрыш! – прокричал он.
Кричали все вокруг. Музыка ревела во всю мощь.
Когда они наконец добрались до своего столика, Джесс, к удовольствию Нины, посадил ее рядом с собой.
Официантка подошла к столу принять заказ. Все попросили пива.
– Бренди «Александр», пожалуйста, – сказала Нина.
– Шутишь, дорогая, – удивилась официантка.
Нина ошеломленно посмотрела на нее:
– О!
– Принесите ей пива, – сказал Люк.
Нина встретила его взгляд. В нем был вызов, которого она не поняла.
Официантка вернулась с подносом, уставленным бутылками, и с грохотом составила их на стол.
– Будьте здоровы, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.
– А можно мне стакан? – попросила Нина, стараясь перекричать музыку.
– Стакан?
Нина старалась скрыть раздражение.
– Милашка, принеси стакан моей гостье, – вмешался Джесс.
Официантка улыбнулась ему и повернулась к Нине:
– Дорогая, я одна на все эти столы. Будет время, принесу. – В ее голосе не было злобы, просто равнодушие.
Нина посмотрела на свою бутылку.
– Вашего отца устроило бы это, Нина? – спросил Люк. – Он бы стал пить из горлышка? – Никто больше не слышал его слов, они предназначались только ей. Он намекал на ее снобизм и побуждал доказать обратное.
Фиалковые глаза блеснули. Нина решительно подняла бутылку:
– За вас, Джесс!
Она поднесла бутылку к губам и, не отрываясь, выпила половину, затем с вызовом посмотрела на Люка. В его глазах читались усмешка, одобрение и еще что-то непонятное. Нина демонстративно отвернулась от него. Честное слово, ей показалось, что он хмыкнул.
– Ух! Кто научил малышку так пить? – закричал Джесс, одобрительно хлопнув Нину по спине.
«Ну все, приехали», – с отвращением подумала она.
Вскоре оркестр и все присутствующие единогласно решили, что Джесс уже достаточно долго пьет и ему пора браться за дело.
Старый музыкант осторожно, с любовью взял свой саксофон и поднялся на сцену. Сказав несколько приветственных слов и поблагодарив присутствующих, он представил Люка, Нину, членов своей семьи и друзей, поднявшихся вслед за ним с инструментами.
Музыканты играли почти час, в основном быстрые, зажигательные мелодии. Нину восхищала энергия, идущая от этого немолодого человека. Прозвучала последняя мелодия – завораживающий блюз. Джесс играл с закрытыми глазами. Саксофон стонал, как любовник. Нина сидела будто в гипнозе, забыв обо всем на свете.
Она слегка повернула голову: рядом с ее рукой, изящной и белой, на столе лежала другая – сильная и загорелая. Музыка прекратилась, и она вновь явственно ощутила присутствие Люка.
– Да, вы не шутили, сказав, что любите саксофон, – произнес он мягко.
Минуту они смотрели друг на друга с полным пониманием. Такие разные, они оба принадлежали к миру музыки и не могли не восхищаться высоким мастерством.
Внезапно в глазах Нины вспыхнули лукавые огоньки.
– Еще пива, мистер Свейн? – спросила она и, повернувшись к нему спиной, начала оживленно болтать с женой Джесса Ребеккой. Но все время чувствовала присутствие Люка.
Вечер продолжался. Нина получила от него больше удовольствия, чем ожидала. Джесс, о встрече с которым она мечтала всего лишь несколько часов назад, обращался с ней как с дочерью. Продемонстрировав всем свою способность пить прямо из бутылки, она вызвала всеобщую симпатию. Хотя и приходилось почти кричать, чтобы услышать друг друга, – так громко играла музыка, – Нина наслаждалась обществом обаятельной Ребекки. Через некоторое время на сцену вернулся Джесс с друзьями.
Когда все закончилось, Нина почувствовала себя усталой и опустошенной. Вечер был замечательным. Почему же ею овладело чувство разочарования?
Слушая музыку, Нина ушла в свои мысли. Теплая рука коснулась ее плеча. Перед ней стоял улыбающийся Джесс.
– Вы совсем замечтались. Потанцуйте со стариком, отвергнутым собственной женой.
– Так. Значит, у меня роль второй скрипки, – улыбнулась Нина, пока Джесс вел ее к танцевальной площадке. Он приобнял ее, и они стали танцевать.
– Я так рада, что вы меня пригласили, – прокричала она ему в ухо. – Я никогда в жизни не забуду, как вы сегодня играли.
– Я рад, что вы пришли, – ответил он. – Мне очень дорога ваша похвала. Я слушал вас в «Пиратах» в прошлом году и много раз до этого. Вообще-то я слышал вас еще тогда, когда вы пели в Сан-Франциско. Ария Глос в «Медее». Ваша первая сольная партия. Вы были совсем девочкой, Нина, но держались на сцене невероятно мужественно.
У нее в горле стоял комок слез. Не нужно было ничего говорить. Джесс понимал, как много значили для нее его слова. Он по-отцовски сжал ее в своих объятиях и выкинул новое коленце. Нина споткнулась и скорчила гримаску. Он добродушно засмеялся. Им стало совсем легко друг с другом: оба почувствовали, что их связывают взаимная симпатия и уважение.
Когда они вернулись за свой столик, к ним присоединилась Ребекка:
– Как давно вы знаете Люка, Нина?
– Я вообще его не знаю, – сказала Нина. – Мы только сегодня познакомились, на концерте.