Загадочные экспедиции
Шрифт:
Затем доверенные лица учредителей колонии, приехавшие в Петербург, начали уверять вице-канцлера А. И. Остермана, что близость владений прочих европейских держав их начинаниям не помеха: ни гишпанцы, ни португальцы войну не начнут. Ну а паче чаяния начнут, то доблестный российский флот учинит им знатную конфузию. А ежели помянутые державы станут захватывать российские купеческие корабли, то россияне ответят тем же. Более того, доблестное российское воинство и Бразилию и Перу у супостатов завоюет, и знатные богатства короне российской предоставит. Таковы были радужные посулы лондонских искусителей [52] .
52
Там
Надеюсь, вам ясно, почему в Петербурге их прожекты были отвергнуты.
— Простите, Геннадий Васильевич, — сказал Женя Кочергин. — Мне не ясны причины вашего скептицизма. Вспомните историю, ведь испанские, португальские и прочие колониальные начинания происходили нередко при весьма и весьма сомнительных шансах на успех. Случались у господ колонизаторов неудачи, но и успехи были. Вот и возникает вопрос: почему русские не могли преуспеть в том, в чем преуспели прочие европейцы? Неужели не нашлось бы в России кораблей и людей для освоения заморских территорий?
Штурман улыбнулся:
— Господа прожектеры, Женя, говорили примерно то же самое: огромные нынешние богатства, из Америки вывозимые, начинались с малых колоний, и сумлений при учреждении оных было зело много. А теперь давайте-ка проанализируем, что скрывалось за прожектами д’Акосты и компании.
Итак, вышеупомянутые господа прожектеры сходились на возможности освоения россиянами острова Тобаго и некоторых «бесхозных» территорий на континенте Южная Америка (где-то между устьем реки Ориноко и голландской Гвианой, или между 25 и 55° ю. ш.). В описаниях достоинств будущей колонии они не жалели красок: и гавань там отменная, и климат райский, и земли плодородные, и благородные металлы в недрах имеются, и туземцы тамошние — народ дружелюбный. Одним словом, сия земля обетованная сулила радужные перспективы.
К счастью для Русского государства, вся эта затея так и не вышла за пределы канцелярской переписки. Нашлись в Петербурге здравомыслящие государственные деятели, усмотревшие на пути начинаний подобного рода неучтенные препоны. Прежде всего к этим препонам следует отнести то обстоятельство, что все сколь-либо пригодные для колонизации территории в указанных районах к XVIII в. были если не освоены, то, во всяком случае, четко оприходованы колониальными державами. Отсутствие гарнизонов и таможен в отдаленных пунктах на побережье вовсе не означало их «бесхозность». Испания и Португалия, поделившие с помощью римского папы Александра VI Южную Америку еще в XV в., всякие попытки прочих европейцев вкусить от американского пирога рассматривали как грабеж. Следовательно, конфликт России с пиренейскими державами (в случае основания упомянутой колонии) был бы неизбежен.
Мало того, прочие европейские державы, имевшие колонии на Американском континенте (Англия, Франция, Голландия), мягко говоря, не были бы в восторге от русского соседства, а борьба с этими конкурентами потребовала бы таких жертв, на которые Россия не смогла бы пойти. Как видим, идея была мертворожденной в политическом отношении.
Теперь перейдем к тем «авантажам», которые обещали Петру и его племяннице авторы вышеупомянутых прожектов. Для начала уясним, чем и с кем могла вестись торговля в «Российской Вест-Индии». Абрагам полагал, что русские купцы могли бы везти за океан холсты, металлы (изделия из них), бисер и пр. Импортировать же, помимо драгоценных металлов и камней, намечалось сахар, кофе, какао, краски, хлопок, лекарственное сырье и другие колониальные товары. Россия в них нуждалась, и господа прожектеры были правы, утверждая возможность их получения в указанных ими районах. Но они явно «позабыли» тот факт, что природа сама плантаций и рудников не создает. А о том, кто будет трудиться под тропическим солнцем в дебрях американской сельвы, в их прожектах ничего, по существу, не сказано.
Впрочем, один план был. Господин Абрагам предложил весьма простое и дешевое решение проблемы. Россиянам предлагалось на первых порах обращение с туземцами иметь ласковое (дабы оные в смятение не пришли и в бега не кинулись), а потом, когда россияне числом умножатся и пушек у них станет вдоволь,
Сомневался он, судя по всему, в другом: надолго ли хватит этих дикарей и много ли их удастся добыть. Во всяком случае, он учел и другой вариант — ввоз в колонию русских преступников (с тем, чтобы расселять их там после трех-четырех лет каторжного труда).
Идея эта выдавала в прожектере не только завзятого колонизатора, но и профана. Практика к тому времени убедительно показала, что работать на тропических плантациях (даже под бичами надсмотрщиков) европейцы решительно не способны. Не были способны на это и индейцы. Лишь рабы-негры решали проблему. Во всяком случае, именно на их труде держались в то время американские плантации.
И наконец, пару слов о торговых партнерах. Из описаний того же господина Абрагама следовало, что князь Юпитер Таривари — феодальный владыка (самодержец), имевший свиту, подданных, вассалов. Европейцев он приглашал селиться в своих владениях. Но далее Абрагам констатировал, что подданные этого монарха суть дикари: «…ходят нагишом, дворов не имеют, питаются звериной и рыбной ловлею, землю не пашут, хлеба не имеют. Вместо хлеба едят некий корень, именуемый корсава (маниока)». Нетрудно догадаться, что коммерция с подобными «партнерами» была бы, мягко говоря, бесперспективной. Как, например, торговать с теми, кто не знает, что такое товарообмен, и к чему холсты тем, кто ходит нагишом? К тому же сам факт существования какой-либо государственности у упомянутых дикарей выглядел очень сомнительно, особенно наличие у них «самодержца», да еще с мифически-шутовским именем Юпитер (?) Таривари (??).
Столь же бесперспективной была бы русская торговля с европейскими соседями. Господин Абрагам и все прочие «забыли» о железном правиле всех колониальных держав того времени: торговля с колонией — монополия метрополии. Ведь ценность обладания колонией заключалась в значительной степени именно в этой торговле. Сбывая привозные промышленные товары по непомерно высоким ценам, метрополия выкачивала из колонии огромные богатства. Неудивительно, что монополия колониальной торговли защищалась всеми средствами. Показателен, в частности, эпизод, имевший место как раз во время представления прожекта д’Акосты. Англия оказала тогда военную помощь союзной Португалии. Двадцать шесть линейных кораблей было выделено для этой цели, и, разумеется, обеспечение действий столь значительных сил дорого обошлось английской казне. Учитывая этот факт и дружеские отношения союзных держав, Лондон направил в Лиссабон просьбу — разрешить отправить в Бразилию один торговый корабль для продажи там английских товаров. Португальские власти категорически отказались удовлетворить, казалось бы, скромную просьбу союзника. Суть их ответа можно выразить русской поговоркой: «Дружба дружбой, а табачок врозь!» Надеюсь, теперь вам ясно, на что замахивались господа прожектеры и в какую авантюру втягивали они Россию.
В этот момент штурман уловил усмешку Семена Николаевича Ващенко.
— Кажется, не все согласны с моими заключениями. Ну что же, я готов выслушать оппонентов.
— Позвольте, Геннадий Васильевич, поставить под сомнение одно ваше утверждение, — начал доктор. — Напомню вам, что русский солдат в свое время благополучно прошагал через пустыни Средней Азии, а кочегары русского Добровольческого флота исправно стояли у своих топок на участке от Суэца да Адена. В то же время их французские, немецкие и английские коллеги уступали свои рабочие места неграм и арабам. Так что ничего непреодолимого для русского человека, да и вообще для европейцев в вест-индском климате, по-моему, не было. Кстати, нынешнее население стран Латинской Америки, и в частности того же Тобаго, состоит не из одних негров. И не все белые в этих странах работают в офисах с кондиционерами. Переселенцы из стран Европы акклиматизировались и освоили работу на плантациях.