Загадочные женщины XIX века
Шрифт:
Всеми ими он был весьма доволен. Он сам признал это. Как-то во дворце в Тюильри затеяли игру в загадки. Все должны были ответить на вопрос: «Какая женщина более страстная любовница — светская дама или куртизанка?»
Когда подошла очередь Наполеона III отвечать, он сказал:
— Каждая женщина стоит многого в любви, какова бы ни была социальная подоплека ее чар. Потом улыбнулся и добавил:
— Сад, в который не ступает нога чужака, изобилует плодами, которые вкушает лишь его владелец. Но почему бы не поискать подобных же плодов в саду, войти в который не возбраняется никому?
Любовь Наполеона III к прекрасному полу привела к одному пикантному
Раздался громкий крик.
И Наполеону III пришлось принести извинения епископу Нанси, который, устав от суеты, прилег на минутку отдохнуть на канапе и заснул невинным сном.
Евгения даже не подозревала о проказах императора. Она не замечала грязи, царившей вокруг нее, и походила на лебедя, скользящего по поверхности сомнительных вод. Ничто к ней не прилипало. В разгар бала, когда, как написано в одних мемуарах, «в каждом взгляде таился призыв к сладострастию», на ее лице блуждала немного натянутая грустная улыбка фригидной женщины.
Обиженная природой, она оказалась вышвырнута из омута сладострастия, затягивающего женщин и мужчин, и была не в состоянии представить себе, что можно мучиться любовным желанием. Она была ослеплена высоким мнением о своей внешности, и ей не приходило в голову, что император может предпочесть другую женщину.
И вдруг она узнала, что Наполеон III возобновил отношения с мисс Говард…
Новый прилив симпатии датируется самым концом июня. Во всяком случае 2 июля некий осведомитель пишет префекту полиции Мопа: «Говорят, что Людовик-Наполеон полностью восстановил отношения с мисс Говард и что на семейном горизонте императорской четы появились тучки».
Полицейский прибегнул к эвфемизму. На самом деле «тучки» были бурей, обрушевшейся на Тюильри. Императрица не выносила, чтобы кто-либо прикасался к ее вещам. Это был род мании. Если она замечала, что в коляске сдвинута с места подушка, лицо ее становилось белым от гнева. Можно представить, какое бешенство охватило ее и какие муки она испытывала при мысли о том, что легкомысленные ручки мисс Говард могут нарушить порядок в ее столь замечательно устроенном мире.
В течение нескольких недель скандалы разражались один за другим. Слуги и придворные были в упоении. Они кружили неподалеку от жилых комнат императора и императрицы и жадно ловили доносящийся оттуда шум. 21 сентября префект полиции писал: «Императрица, узнав, что император и мисс Говард снова сблизились (согласно одним источникам) или вступили в переписку (согласно другим источникам), объявила супругу о своем намерении покинуть Сен-Клу и Францию в том случае, если он не вспомнит о своем достоинстве и не осознает своего долга перед женщиной, которую сам выбрал. Произошла бурная сцена. Ее Высочество императрица заявила, что главное для нее не трон, а муж, что она выходила замуж не за императора, а за человека, и что она не потерпит оскорблений… Император, спокойный и ласковый, несмотря на свою неправоту, в конце концов обещал прекратить переписку с особой, о которой шла речь, и ярость императрицы поутихла».
Но, по всей видимости, император не сдержал своего слова. На следующий день месье Мопа отмечает:
«22 сентября 1853. — Мисс Говард снова берет верх к большому неудовольствию императрицы. Капризы экс-любовницы стоят дорого… Недавно ей было передано 150000 франков — сумма, которая, по мнению месье Мокяр, заставит ее хоть немного утихомириться».
Коварная мисс Говард то и дело попадалась на глаза императорской чете и со злорадным удовольствием приветствовала высочайших особ. Взгляд Евгении стекленел, ноздри раздувались, она стояла неподвижно, в то время как Наполеон III подчеркнуто вежливо отвечал на приветствие.
В те дни, когда император отправлялся на смотр своих войск в Сатори, его фаворитка, которая обитала в Версале (где она наблюдала за тем, как велись работы в Борегар), прогуливалась неподалеку в легком экипаже.
Императрица не сопровождала Наполеона III, и вряд ли общение императора и мисс Говард ограничивалось обменом приветствиями.
Послушаем, что сообщает Фуке:
«Несколько раз мне довелось бывать в окрестностях Версаля, в Лож, по приглашению Брэнкан. Не могу не вспомнить об одном факте, вполне в духе времени, рассказанном мне мадам Брэнкан-старшей. Наполеон III прибыл в Версаль, чтобы провести смотр войск в Сатори. После парада он сел в поджидавший его экипаж. Это был экипаж мисс Говард… они отправились в замок Борегар, соседний с Шеснэй. В экипаже император сняли кепи и китель, надел цилиндр и редингот, но на нем по-прежнему оставались красные лосины и лакированные сапоги. Те, кто видел на улицах Версаля императора в таком нелепом наряде, восседающего в легком экипаже мисс Говард, не могли забыть этого зрелища, объяснявшегося любовью к прекрасной англичанке…»
Конечно же, императрице донесли об этой прогулке. На этот раз она не разбила ни одной тарелки, и ни одно проклятие не сорвалось с ее губ. Она просто объявила, что временно прерывает отношения со своим мужем и господином, и отказалась разделять с ним супружеское ложе.
Наполеон III был сильно расстроен, так как мечтал о династии. Только Евгения могла подарить ему наследника престола. Любой ценой необходимо было уговорить императрицу отнестись благосклонно к вниманию императора.
Наполеон III, превозмогая душевную боль, попросил мисс Говард покинуть Францию и провести некоторое время в Англии, где, в соответствии с договором о разрыве 1852 года, ей предписывалось выбрать себе мужа.
Херриэт, побежденная, сдалась. Горе изменило ее до неузнаваемости, и спустя несколько дней она отбыла в Лондон, увозя с собой сына и двух незаконнорожденных детей императора, прижитых с Элеонорой Вержо.
После этого Евгения вновь пустила в свою спальню императора. Наполеон III, полный решимости дать жизнь новому побегу на генеалогическом древе Бонапартов, устремился в распахнутые перед ним двери.
Увы! Время шло, а императорской чете нечем было похвалиться. В апреле 1853 года у императрицы произошли преждевременные роды. Евгения впала в отчаяние.
Рассвирепев от того, что он напрасно тратит время с женщиной, к которой давно потерял всякий интерес, Наполеон III снова стал оказывать знаки внимания Девицам, умеющим «подать свои ягодицы», как говорит Ламбер. Они не могли порадовать его наследником, но, по крайней мере, дарили ему минуты наслаждения.
В феврале 1854 года императрица узнала, что Наполеон III изменяет ей с молоденькой актрисой и что мисс Говард уже несколько недель живет в Париже, в своем особняке на улице Сирк. Она заперлась у себя в комнате и долго плакала. К ее горю примешивалось чувство унизительного бессилия, связанного с тем, что ей не удалось явить на свет наследника престола. Переживания императрицы очень быстро стали широко известны. 7 февраля осведомитель префекта пишет: