Загадочный поклонник

Эшли Дженнифер

– Не знаю. Думаю, хотел познакомиться с ее сыном, единственным, что от нее осталось. Хотел узнать... похожи ли вы на нее.

Грейсон сглотнул. Его охватили злость, горе и снова злость.

– Если вы так сильно ее любили, почему же не помогли ей?

Мистер Кроуфорд был ошеломлен.

– Какую помощь я мог оказать? Она была женой вашего отца. Что я мог сделать?

– Забрать ее. Увезти от него далеко-далеко.

– Чтобы обречь на позор и унижение? Я не мог с ней так поступить. Этот скандал преследовал бы вас всю жизнь.

– Но она осталась бы жива.

Они смотрели друг на друга.

– Значит, он убил ее? – тихо спросил Кроуфорд.

– Да, застрелил.

Кроуфорд вздрогнул.

– Прямо у меня на глазах.

Кроуфорд был в ужасе.

– Господи! Вы там были?

Глава 20

Воспоминания, которые Грейсон попытался прогнать уже через пять минут после случившегося, но никак не мог этого сделать, вдруг захлестнули, словно поток. Он ощущал запах пистолетных выстрелов, слышал взволнованные голоса слуг за дверями гостиной, видел, как мать с недоумением притрагивается к красной полосе на груди. Ее взгляд – печальный, подавленный, смущенный – нашел Грейсона за мгновение до того, как она рухнула на пол. Была Пасха, Грейсон вернулся из Итона в отцовский дом в Глостершире. В вечер приезда мать попросила прийти к ней в гостиную. Когда он нашел мать, та улыбнулась, потому что была одна и отважилась обнять его. На мгновение Грейсон ощутил себя по-мальчишески счастливым.

Все счастье разлетелось на куски, как только отец ворвался в комнату со стороны сада. Он вернулся с конной прогулки, с ним было два пистолета. Отец любил стрелять в куропаток независимо от сезона.

Отец закрыл дверь и приказал Грейсону отойти от матери. А потом Арчибальд Финли впал в безумие, как это случалось уже не раз, обвиняя супругу в том, будто она портит сына. Сейчас Грейсон вспомнил, что отец никогда не позволял матери выказывать привязанность к Грейсону. Он говорил, что забота и внимание ведут к изнеженности. Мальчик должен быть жестким и черствым, чтобы выжить в этом мире. Любая мать, желавшая обнять сына, вызывала у него отвращение, потому что наполняла ребенка грехом и слабостью. Чтобы увидеть свое непослушное дитя, мать была вынуждена пробираться в детскую тайком и подкупать няньку за молчание. Даже когда Грейсон вырос и стал к одиннадцати годам выше матери, им приходилось встречаться тайно, чтобы всего лишь поговорить.

Она была убита одним выстрелом. Второй предназначался Грейсону, но тот, объятый горем и страхом, бросился на отца и вырвал у него пистолет. Следующий выстрел пронзил отца в самое сердце, палец Грейсона был в этот момент на спусковом крючке.

Тогда он двигался будто во сне, но сейчас события вспомнились с поразительной ясностью. Грейсон вложил пистолет, в руку отца и упал рядом с ним как раз в тот момент, когда слуги взломали запертую дверь. Ошеломленным лакеям он объяснил, что вырывал у отца из рук пистолет, и тот выстрелил. Слуги приняли его рассказ. До сих пор Грейсон не был уверен, когда именно ворвались слуги – до или после того, как он вложил, пистолет в руку отца. Выяснять это он не спешил. После следствия и двойных похорон Грейсон покинул Англию, чтобы больше никогда не возвращаться.

– Вы правы,– нервно проговорил Кроуфорд, – мне нужно было действовать.

– Это было давно.

Прошлое снова улетучилось. Они находились в элегантной столовой Александры.

– В тот день вас там не было. А я был и ничего не смог сделать.

У него перехватило горло. И зачем только этот человек пробудил воспоминания?

– Я искал вас, долго искал. Я думал, что мог бы позаботиться о вас... ради нее.

Грейсон сухо улыбнулся:

– Вы ведь не собираетесь заявить нечто банальное вроде того, что вы – мой настоящий отец?

Кроуфорд не улыбнулся, он лишь покачал головой:

– Когда мы встретились, вам было семь лет.

– Жаль. Я знаком с вами всего десять минут, и чувствую к вам большую симпатию, чем когда-либо испытывал к собственному отцу. Но в любом случае вы не нашли бы меня. Я покинул Англию. Уехал в Индию на торговом судне несколько дней спустя.

– Я не виню вас в бегстве. Должно быть, вы перепугались так, что у вас помутился разум. Мне хотелось бы узнать... – он помолчал, – почему вам потребовалось двадцать лет, чтобы вернуться?

Грейсон лениво провел пальцем по ободку бокала шампанского.

– Я вообще не собирался возвращаться.

– Но потом вы получили титул. Вы поэтому вернулись?

– Не совсем.

Он взглянул на Мэгги. Девочка доела миндальное печенье и рассматривала поднос с искрящимся шампанским, который только что принес лакей. Грейсон помахал ей:

– Мэгги, дорогая, подойди и познакомься.

Мэгги оставила шампанское и направилась к ним с горящими от любопытства глазами. Грейсон поставил ее перед собой и положил руки ей на плечи.

– Мистер Кроуфорд, это Мэгги, моя дочь.

Что бы Мэгги ни подумала в этот момент, она не подала виду, а просто протянула руку.

– Мистер Кроуфорд, рада с вами познакомиться.

Кроуфорд был поражен и мягко пожал Мэгги руку.

– Она так похожа на нее.

Грейсон кивнул. Он вспомнил собственное удивление, когда впервые взглянул на Мэгги и увидел взгляд своей матери. Мальчику Грейсону не хватило нескольких секунд, чтобы спасти мать. Мужчина Грейсон может защитить Мэгги. Он сделает это, несмотря ни на что.

– Я был другом... твоей бабушки, – объяснил Кроуфорд Мэгги.

Мэгги заинтересовалась:

– Что вы говорите? Вы с папой расскажете мне о ней? Может быть, вы могли бы прийти на чай? Миссис Аластер и миссис Ферчайлд учат меня разливать чай.

Кроуфорд кивнул с надеждой:

– Мне было бы очень приятно.

Грейсон пристально смотрел на мужчину и пытался понять, что же делать. Разговоры с этим человеком о прошлом уничтожат боль или станет еще хуже? Но Мэгги проявила большой интерес, как и Кроуфорд. Грейсон когда-то сбежал от воспоминаний. Может, оживить память при помощи дочери?

Грейсон не успел ответить себе, как произошло нечто из ряда вон выходящее, заставившее лондонский свет годами вспоминать вечер, данный Александрой Аластер в конце сезона. Грейсон увидел, как в столовую Александры спокойно прошел Захария Берчард, попивая на ходу шампанское.

Хендерсона и герцога в комнате уже не было. В столовой находились девушка, ее страстный поклонник и несколько субтильных пожилых джентльменов, намеревавшихся съесть все, что осталось.

Грейсон поставил бокал и приказал Мэгги остаться с Кроуфордом. Пересекая комнату, он размышлял, каким оружием обладает – всего лишь кинжалом, спрятанным в сапоге и предназначенным для последнего удара, а не для нападения. Он спокойно остановился у буфета, взял серебряный подсвечник и вынул из него свечу. Задув свечу, Грейсон отбросил ее и покинул столовую, держа подсвечник в руке. Берчард шел к лестнице, неторопливо маневрируя между гостями.