Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли
Шрифт:
— В последнем перерыве она жаловалась на самочувствие, — заметила Глория.
— Что с ней?
— Да что бы там ни было, — отмахнулась Глория, — назад она уже не вернется. Женщине ее типа нужно дня три-четыре отлеживаться.
— Ну что за невезение, — жаловался Кид Камм, недовольно качая головой. — Просто будто кто-то сглазил: записываюсь на девятый марафон и ни разу еще не дошел до конца. И снова меня подводит партнерша.
— Увидишь, все будет в порядке, — сказал я, чтобы хоть немного подбодрить его.
— Как же!.. — возразил он. — Она сошла с круга. Теперь может убираться обратно на ферму.
Заревела сирена, и это значило, что очередной тур окончен. Все побежали в раздевалки. Сбросив с ног туфли, я рухнул на койку. Почувствовал, как подо мной тут же стал вздыматься океан… и я уснул.
Я проснулся, задыхаясь, чихая и кашляя. Один из тренеров водил перед моим носом флаконом с нашатырем, так что я порядочно надышался. Доктор говорил, что это лучший способ разбудить любого человека, даже если тот спит мертвым сном. Пытаться же растрясти человека в таком состоянии можно аж до судного дня.
— Все нормально, — заверил я тренера. — Я в порядке.
Я сел и потянулся за туфлями. И в это время увидел, что неподалеку стоят те двое сыскарей и Сокс Дональд, как раз у койки Марио. Они ждали, пока его разбудит другой тренер. Наконец Марио повернулся и взглянул на них.
— Привет, приятель, — сказал один из сыщиков. — Ты знаешь, кто это? — и подал Марио лист бумаги.
Я был так близко, что увидел, что это страница, вырванная из полицейского журнала, и на ней — несколько фотографий.
Марио посмотрел на фото и отдал лист обратно.
— Да, я знаю, кто это, — сказал он и сел.
— Ты не слишком изменился, — заметил второй сыщик.
— Ах ты итальянский засранец! — Сокс замахнулся кулаком. — Ты во что это меня собирался втравить?
— Спокойнее, Сокси, — сказал первый сыщик. Потом повернулся к Марио. — Ну вот что, Джузеппе, собирай вещички.
Марио начал зашнуровывать ботинки.
— У меня только пиджак и зубная щетка. Но я хотел бы попрощаться с партнершей.
— У, проклятый макаронник, — не унимался Сокс. — Ну как тут заработаешь, когда все это окажется в газетах, а?
— О партнерше не беспокойся, Джузеппе, — сказал второй сыщик. — Эй, ты, парень, — обратился он ко мне, — попрощайся с партнершей Джузеппе за него. — И к Марио: — Пошли, Джузеппе.
— Выведите этого итальянского мерзавца через черный ход, ребята, — попросил Сокс Дональд.
— Все на площадку! — заорал арбитр. — Все на площадку!
— Храни тебя Бог, Марио, — сказал я.
Марио ничего не ответил. Все прошло очень спокойно, очень тихо. Сыскари вели себя так, словно нечто подобное происходит каждый день.
6
В КОТОРОМ РЕШЕНИЕМ ПРИСЯЖНЫХ БЫЛ ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ…
6
И вот Марио увезли в тюрьму, а Матти вернулась обратно на ферму. Припоминаю, как меня удивило, что Марио арестовали за убийство. Просто не верилось. Таких приятных ребят, как он, нечасто встретишь. Но это только тогда я не мог поверить. Теперь-то я знаю, что можно быть очень приятным человеком и заодно убийцей. Никто никогда ни с одной девушкой не был так мил, как я с Глорией, но наступил момент, и я выстрелил и убил ее. Так что, как видите, быть приятным и милым вовсе не означает…
Матти автоматически дисквалифицировали, раз врач запретил ей продолжать состязание. Сказал, что если она станет танцевать дальше, то повредит какие-то там органы и никогда не сможет иметь детей. Глория говорила мне, что та ужасно скандалила, обзывала доктора по-всякому и отказывалась уезжать. Но все-таки уехала. Пришлось. Ее просто взяли за горло.
И теперь ее партнер Кид Камм объединился с Джеки. Правилами это дозволялось. Одному можно было танцевать лишь двадцать четыре часа, но если за это время не подберешь партнера, тебя дисквалифицировали. Кид и Джеки были рады-радешеньки, что у них составилась пара, по крайней мере так казалось. О потере Марио Джеки особенно не тужила. Для нее он был партнером, и только. Кид же просто сиял, полагая, что сглаз с него как рукой сняло.
— Теперь они вполне могут выиграть, — вздохнула Глорния. — Они сильны как лошади. Эта девка из Алабамы вскормлена кукурузой. Смотри, какой зад. Бьюсь об заклад, она тут продержится хоть полгода.
— Я бы скорее поставил на Джеймса и Руби, — возразил я.
— После всего того, что было?
— А при чем здесь это? Кстати, а что насчет нас? У нас ведь есть шанс выиграть, я прав?
— Думаешь?
— Ну, зато не похоже, что так думаешь ты, — огрызнулся я.
Она покачала головой, но ничего не ответила.
— Чем дальше, тем больше я жду, когда наконец сдохну, — вдруг сказала она.
Вот мы снова дошли до этой темы. С Глорией можно было разговаривать о чем угодно, но все наши разговоры она всегда сводила к одному и тому же.
— С тобой можно вообще говорить хоть о чем-нибудь, чтобы ты не вспоминала о своем желании умереть?
— Нельзя, — отрезала она.
— Тогда я сдаюсь.
Кто-то сделал радио потише. Музыка наконец-то стала похожа на музыку. (Радио звучало непрерывно весь день. Оркестр появлялся только вечером.)
— Дамы и господа, — сказал Рокки в микрофон, — имею честь сообщить вам, что к нам обратились две фирмы, желающие стать спонсорами двух пар. Косметический салон «Помпадур» с Авеню Б, четыреста пятнадцать, берет под свою опеку пару номер тринадцать — Джеймса и Руби Бэйтс. Прошу выразить нашу благодарность косметическому салону «Помпадур», Авеню Б, четыреста пятнадцать, аплодисментами, дамы и господа! И вы тоже, ребята.
Все захлопали.
— Вторая пара, получающая спонсора, — продолжал Рокки, — это пара номер двадцать четыре, Педро Ортега и Лилиан Бэкон. Их будет опекать фирма «Пасификгараж» из Санта-Моники, Океан-Уоквей, одиннадцать триста сорок один.