Заговор адмирала
Шрифт:
— Я сам тут как-нибудь разберусь, — усмехнулся Цилле. — Как бы вместо удовольствий не случилась перестрелка с полицейскими.
— Ну, смотри. Удобный случай.
Охранники в коридоре всё ещё находились без сознания. За четверть часа, что Скорцени и его помощники оставались в апартаментах Магдалены, на этаж никто не поднимался и никто не выходил из номеров, так что их присутствие осталось незамеченным. Охранников также не хватились. Выйдя в коридор, лифт вызывать не стали. Оба лифта в Гунделе обслуживались мальчиками-лифтерами, а лишние свидетели были не нужны. Быстро спустились по лестнице до первого этажа, не встретив никого, кроме подвыпившей компании из двух студентов и их подружек, похожих на танцовщиц кабаре.
— Мне кажется, мы как раз вовремя, — заметил Алик, проходя мимо стойки метрдотеля.
В большое окно, украшенное гирляндами цветов, было видно, как машина коменданта Будапешта генерала Бокаи остановилась на противоположной стороне улицы напротив Гунделя. Это произошло буквально минуту спустя, как Скорцени и его помощники спустились в холл отеля. Из машины вышли сам генерал Бокаи и двое его охранников. Они стояли у машины, ожидая возможности перейти улицу.
— Алик, Фриц, охранники ваши, — тихо распорядился Скорцени. — Я займусь шофером.
Встречные машины проехали, генерал и его люди ступили на проезжую часть, направляясь к отелю. Навстречу им из отеля вышли двое молодых людей в штатских костюмах, и как только они поравнялись с охранниками Бокаи, последовало несколько коротких ударов кастетами, и оба телохранителя повалились на тротуар без признаков жизни. Несколько прохожих по обеим сторонам улицы закричали. Пользуясь суматохой, третий человек, высокого роста, тоже в штатском, выйдя из переулка, подошел к машине Бокаи, распахнул дверцу со стороны водителя и коротким ударом пистолетного ствола в затылок оглушил генеральского шофера. Его помощники подхватили под руки обмершего от страха генерала Бокаи и, не обращая внимания на свист полицейского, уже бежавшего к месту происшествия, подтащили его к машине. Выбросив шофера на тротуар, Скорцени приказал:
— Раух, за руль! — и, подхватив генерала с другой стороны, затолкал его в машину. Машина быстро развернулась и прямо по тротуару помчалась к набережной Дуная, сбивая прохожих, которые не успели вовремя отскочить или спрятаться. Всё произошло в считанные минуты, на глазах метрдотеля и швейцаров Гунделя, а также полицейского, стоявшего на посту перед отелем. Полицейский пытался стрелять по колесам автомобиля, но промахнулся. Приехавшее подкрепление, которое вызвал метрдотель, сразу же принялось досматривать посетителей в ресторане. Воспользовавшись паникой и не дожидаясь, пока полиция поднимется в номера, Цилле незаметно покинул отель, перебравшись из окна по карнизу на соседнюю улицу, и в условленном месте у моста Елизаветы, где стоял закамуфлированный автомобиль с правительственными номерами, предназначенный для адмирала Хорти, присоединился к своим товарищам.
— Неплохо провернули дельце, — удовлетворенно заметил Науйокс, когда всё уже было закончено. — Даже повеселились. Во всяком случае, вкусно пообедали и пообщались с симпатичной дамой.
— Полиция прибыла в Гундель, это значит, Хорти скоро узнает обо всём, — Скорцени взглянул на часы. — Немедленно едем к Харди. Вызывай своего нилашиста, — приказал он Алику. — И пусть поторопится. Тянуть время — это провалить всю операцию.
Спустя час правительственный «хорьх» притормозил у старинного особняка с фасадом в стиле ампир на непривычно пустынной улице Ваци в фешенебельном районе Будапешта. Из машины вышел молодой человек в форме хортистского гвардейца, вслед за ним ещё двое — в гражданской одежде. Когда они подошли к ограде дома, к ним вышел офицер охраны и попросил предъявить документы. Спустя мгновение, держась за живот, из которого торчал десантный нож, офицер со стоном опустился на асфальт. Вся троица прошла во двор дома. Оставшиеся два охранника пытались их задержать, но после короткой схватки их постигла такая же незавидная участь, как и их начальника. Офицер в венгерской форме и его спутники поднялись на крыльцо.
— Давайте, Янош, — негромко приказал венгру Раух, указывая на кнопку звонка. — Мы встанем по бокам двери так, чтобы нас не заметили. Действуйте, как мы договорились.
Венгр позвонил. Через мгновение послышались шаги, офицер внутренней охраны приоткрыл дверь, не снимая цепочки.
— Кто вы? — спросил он коротко.
— Лейтенант Кадош из наружной охраны его высокопревосходительства господина регента, — бодро представился венгр. — У меня срочное распоряжение для его превосходительства, — он протянул офицеру пакет с фальшивым приказом Хорти, изготовленным в лаборатории Науйокса.
Сломав печати, дежурный офицер вскрыл конверт, пробежал глазами приказ и направился наверх — докладывать.
— Сейчас, подождите, — попросил он Кадоша.
Минуты тянулись одна за другой. Наконец, на парадной лестнице особняка, покрытой зеленым ковром, появился сам адмирал Харди. Его сопровождал всё тот же дежурный офицер. Адмирал быстро сошел по лестнице, обогнав его, дежурный офицер распахнул перед ним дверь. Кадош отдал честь.
— Вы от адмирала, очень хорошо, — Харди кивнул мнимому посланцу Хорти, нисколько не усомнившись в его личности. Затем вышел на крыльцо и… упал, оглушенный ударом кастета. Офицер охраны бросился вперед, но короткий тычок ножом оставил его лежать бездыханным перед распахнутой дверью в особняк, как и охранников в аллее. Раух и Цилле подхватили адмирала Харди под руки, и, быстро вытащив его за ограду, погрузили в машину. Кадош сел с ними.
— Это чтобы коменданту Бокаи не было скучно, — пошутил Науйокс на переднем сиденье. — Неплохой компаньон, кстати.
— Поехали, — Скорцени включил стартер.
Машина отъехала. Снова наступила тишина. Только было слышно, как недалеко по мосту Маргит проезжают машины, а на соседней улице проходит, окрикивая случайных прохожих венгерский военный патруль.
Холодный осенний ветер гнал по аллеям желтые листья платанов и каштанов. Заходящее солнце садилось в серые облака, точно на качелях, едва заметно покачиваясь между готическими зубцами Рыбацкого бастиона и шпилем бастиона Ронделло. Розоватые отблески освещали статую мифической птицы Туруль, похожей на хищного сокола, с широко распахнутыми крыльями и с мечом Атиллы в когтях, символизирующую тысячелетнюю историю венгров. Отблески скользили и по стройным колонам Замкового театра, аркообразному входу в старинную обитель кармелитов, по стеклам фуникулера, поднимающегося на Замковую гору с площади. Вдалеке, за Дунаем, виднелись пышные карнизы и колонны с коринфскими капителями, украшающими вокзал Нюгати. Солнце золотило разнообразные вазы на его крыше, похожие на статуи, и статуи, похожие на вазы. Глядя на это здание, Маренн поймала себя на мысли, что оно, изящно вписанное в архитектуру старого Будапешта, выглядит на фоне соседних домов, как гусарский полковник при полном параде среди принаряженных дам на балу у императрицы Зизи.
Маренн отошла от окна и ещё раз оглядела просторный зал с высокими сводами, украшенными мозаикой из красного мрамора с изображениями великих битв древности. Под потолком виднелись большие хрустальные люстры. Стены были украшены огромными гобеленами, а все предметы мебели казались старинными, массивными, как всё в Буде.
В зале горел камин. Взглянув на огонь, Маренн на мгновение представила себе, как легендарные, мифические короли древности, наподобие Атиллы, вернувшись с охоты, жарили бы там тушу кабана, например. Такая туша легко могла поместиться в камин целиком.
Адмирал Хорти сидел перед камином в кресле, возможно, тоже оставшемся ещё со времен Атиллы, — если тогда были кресла, — и тщательно отреставрированном мастерами. Руки адмирала, украшенные перстнями, покоились на подлокотниках, изображающих спящих леопардов, в древние времена водившихся в густых лесах Европы. Напротив, в кресле из черного дерева, обитом алым бархатом и украшенным фамильным гербом Габсбургов, — такое причудливое смешение эпох, — сидела его супруга Магда. На небольшом полукруглом столике, на подносе стоял серебряный кофейник с крепким турецким кофе, тонкие чашки белого фарфора с серебряными габсбургскими вензелями, а на отдельном фарфоровом блюде лежали ароматные творожные ватрушки с укропом. По радио оркестр фон Караяна играл «Чардаш Розалинды» из оперетты Штрауса «Летучая мышь».