Заговор бумаг
Шрифт:
Он улыбнулся, приоткрыв непомерно большие неровные зубы.
— Мы с вашим отцом были врагами. Я вижу, вы не забыли. Несмотря на то что эта вражда прекратилась давным-давно с моей стороны, разумнее полагать, я знаю, что ваши ближние не столь великодушны. — Он молчал какое-то время. — Я следил за вашим отцом на случай, если бы он попытался причинить мне вред. Этого не произошло.
— Я надеялся, — продолжал я, — что, поскольку вы хорошо разбирались в делах моего отца, у вас могли бы быть какие-нибудь соображения о том, кто желал причинить ему
— Почему вы решили, что кто-то желал причинить ему вред? Насколько мне известно, его смерть произошла в результате несчастного случая.
— Насколько мне известно, это не так, — ответил я и рассказал ему о подозрениях Уильяма Бальфура.
Блотвейт слушал, как студент на лекции. Он что-то записывал, пока я говорил. Похоже, он обдумывал противоречивые аспекты моего повествования. Когда я закончил рассказ, его настроение изменилось. Он счел рассказ забавным, качал головой и снисходительно улыбался своим крошечным ртом.
— Если Бальфур-сын только вполовину глупее Бальфура-отца, он глупец вдвойне. Послушайте, у меня нет презрения к бедности. Если у человека ничего не было с самого начала и ничего не оказалось к концу жизни, он такой же, как большинство людей на земле. Некоторые разбогатевшие люди смотрят с презрением на тех, кто беден, или на тех, у кого с самого начала не было ни гроша. Но я отношусь с презрением к тем, кто был когда-то богат и стал беден. У меня тоже были трудные времена, выоб этом, разумеется, знаете, но настоящий коммерсант может преодолеть временные трудности. Бальфур потратил все на сомнительные удовольствия и ничего не оставил семье. И я презираю его за это.
— Мне кажется, подозрения его сына небезосновательны, — сказал я. И, помолчав, добавил: — Не берусь обсуждать достоинства самого сына.
Он теребил краешек листка бумаги.
— У вас есть какие-нибудь доказательства этих подозрений?
Я решил пока никаких сведений не выдавать.
Я пришел, дабы узнать, что известно Блотвейту, а не как он будет реагировать на то, что мне уже известно.
— Будь у меня доказательства, — сказал я, — мне бы не требовалась ваша помощь. В данный момент у меня есть только подозрения.
Он склонился ко мне, словно хотел показать, что теперь я всецело завладел его вниманием.
— Признаюсь, у меня была личная антипатия к вашему отцу. Это сущая правда. Тем не менее в деловых вопросах я его уважал, как уважаю любого, кто поддерживает Банк Англии. Поэтому я готов сделать все, что в моих силах, дабы помочь вам. Таким образом я оказываю честь всем, кто уважает Банк Англии. Не скажу, что поверил в вашу фантастическую историю с заговорами, убийствами и пропавшими акциями, но, если вам необходимо провести расследование, я никоим образом не стану препятствовать.
Будет лучше, решил я, если я покажу, что ценю его так называемое великодушие.
— Благодарю вас, мистер Блотвейт.
Он в задумчивости поглаживал свой подбородок.
— Меня также возмущает тот факт, что кто-то может безнаказанно
— Я уважаю ваше чувство справедливости, — осторожно сказал я.
Он откинулся на спинку стула и сложил руки на своей широкой груди.
— К сожалению, мне не известно ничего такого, что могло бы вам помочь. Могу лишь сказать одно: за несколько недель до несчастного случая до меня дошли слухи о вашем отце. Говорили, что каким-то образом он стал врагом «Компании южных морей».
Я пытался изобразить на лице умеренный интерес, хотя в голове у меня крутились тысячи вопросов, ни один из которых я не мог сформулировать. То, что до Блотвейта дошли слухи о вражде между отцом и Компанией, ничего не доказывало, но подтверждало важность рукописи, которую обнаружил мой дядя.
— Расскажите все, что вы слышали.
— Боюсь, мне больше нечего рассказывать, — сказал он и развел руками. — Люди не критикуют Компанию открыто, мистер Уивер. Она слишком влиятельна. Я только слышал, что ваш отец планировал сделать что-то, что могло бы нанести «Компании южных морей» вред. Я так и не узнал, что это был за план и какой вред намеревался нанести Компании ваш отец.
— А от кого вы это слышали?
— Не могу сказать, — покачал он головой. — Это было давно. Я тогда не придал этому значения. Деловые люди часто обмениваются информацией мимоходом. Жаль, что я не обратил на это внимания.
— Мне тоже жаль.
— Если мне станет что-нибудь известно, я с вами непременно свяжусь. Могу дать один совет. Если вы действительно полагаете, что вашего отца убили, вам необходимо выяснить, что он мог сделать, чтобы разгневать «Компанию южных морей». Затем нужно выяснить, какие действия могла предпринять Компания.
— Что могсделать человек, чтобы вызвать ее гнев? Блотвейт развел руками — не знаю, мол.
— Не могу сказать, сударь, как думают руководители «Компании южных морей». Если бы кто-то угрожал их прибыли, стали бы они его преследовать? Не могу сказать. Но думаю, у вашего отца не было большего врага на момент его смерти.
— Иными словами, вы полагаете, что Компания послала своих агентов убить человека, который угрожал их прибыли?
— Я этого не говорил, — холодно возразил Блотвейт. — Я лишь сказал, что директора «Компании южных морей» — амбициозные люди. Я не знаю, на что они способны пойти, дабы защитить свои амбиции.
Я не поверил равнодушию, с каким он намекал на преступность Компании. Во времена моего детства Блотвейт зарекомендовал себя искусным заговорщиком, и он не поднялся бы так высоко, если бы не научился быть хитроумным. Его осторожность в оценке Компании свидетельствовала о том, насколько он хотел, чтобы я поверил в его доводы.