Заговор генералов
Шрифт:
– А ты, мужик, ничего! – похвалил сквозь смех Турецкий и хлопнул генерала по плечу.
– Хлопцы, – с легкой грустинкой сказал Кашинцев, – ну гадом буду, даже поговорить не с кем. Верите?
– Это случается, – солидно заметил Грязнов. – Но очень редко. А при мне еще ни разу… Шурочка вот, помню, хотела однажды всплакнуть… Помнишь, Саня? И та удержалась. И нас не оказалось рядом – См. роман Ф. Незнанского «Контрольный выстрел» (М., 1997)…
– Это вы, мужики, про Романову? – тихо спросил генерал. – Та, что вместе с сыном в реке утонула, да?
– Ага, – зло хмыкнул Грязнов, – именно утонула… Но я хотел не о том… не о ней, генерал. Я – вообще о жизни.
– Мужики, – начал Кашинцев, словно принял кардинальное для себя решение. – Я действительно о вас слышал много. И разного. Но привык верить своим впечатлениям. И, если не будете смеяться, скажу: женщинам. Они ошибаются реже нас. Так вот, я не хотел бы, чтобы наше знакомство стало тем первым блином, который, сами знаете. Вот вам моя рука, и дальше – что в моих силах, понимаете? Я в Москве человек новый, и мне эти аппаратные игры по херу… Извините… А что, там, внизу, действительно серьезное дело выплывает?
Турецкий с Грязновым переглянулись, как бы решая, что делать: поверить или послать к чертовой бабушке? Слава кивнул первым. Турецкий усмехнулся и сказал:
– Наглая работа. Поэтому ничего нельзя исключить. Нечто подобное мы с ним, – он кивнул на Славу, – имели года полтора назад. Довели до суда, но все кончилось пшиком. Скучно, генерал. Понимаете?
– Понимаю, – ответил Кашинцев, гася окурок в пепельнице. – Я, со своей стороны, могу обеспечить только то, что в моей компетенции. Ее не так уж и много, но она есть, мужики. Вот вам визитки, звоните по прямому. В конце концов, нас не так уж и много на свете.
– Нас – это вы кого имеете в виду? – поинтересовался Грязнов.
– Я сказал нас, – и хлопнул Турецкого с Грязновым по плечам. – Но, мне кажется, мы можем испортить прекрасной женщине праздник.
– Могли бы, – подчеркнул Турецкий. – Но уже нет такого желания.
– А мне она нравится, – вдруг с грустью сказал Кашинцев. – Все понимаю… Эх, братцы, плюнуть бы!
– Так за чем же дело?! – воскликнул Турецкий.
– Дело? – усмехнулся Кашинцев. – За мной, Александр Борисович, за мной…
– Это бывает, – бодро провозгласил Грязнов. – Что же касается объекта вашего внимания, генерал, то могу с уверенностью сказать: этой девушке может противостоять только талант. Или гигант. Что, в общем, близко. Все остальное может ее просто обидеть.
– Ишь вы какие! – захохотал Кашинцев. – А условия-то ничего, стоящие! Молодцы! А ну как?…
Славка вдруг поднял сжатый кулак, потряс им над головой и сказал:
– Пусть победит сильнейший! – после чего отправился к столу.
– Шутка, – серьезно прокомментировал Турецкий.
– Ну вы – артисты! – покачал головой генерал Кашинцев.
…Бес, который в определенном возрасте настырно тычет в ребро, никак не мог успокоиться. Все эти танцы-шманцы-обжиманцы, которые затеяла именинница, определенно указывающие на то, что, несмотря ни на какие беды и горести, жизнь неостановима, были, по мнению Турецкого, не очень, мягко выражаясь, уместны. Именно сегодня и в этом доме. Но после возвращения с кухни он подумал: а что действительно будет, если он заставит всех присутствующих размышлять о смерти, о пожарах, уносящих жизни, о бренности сущего? Да после этого останется только повеситься от тоски. И прав Славка, который перестал мучиться мыслями о той самой бренности и, подхватив пухленькую визави, стал демонстрировать ей особо опасные па настоящего московского танго, которое танцевали на летних площадках в многочисленных некогда ЦПК и О. На виртуозов, помнил Турецкий, сбегались смотреть все окрестные мальчишки. И шалели, особенно когда кавалер медленно пускал свою партнершу через выставленную вперед ногу и она обтекала ее и млела, и народ ахал от вожделения. Были времена!… И надо же! Не забыл Грязнов… действительно артист…
Подсела Лиля, тяжело дыша после объятий бравого генерала. Спросила:
– Так что ты мне присоветуешь?
Можно было подумать, что она решила действовать в дальнейшем сообразно с условиями, которые должен выставить Турецкий.
– Если от меня что-то еще зависит, – нравоучительным тоном начал он, – то замечу следующее: хочешь заниматься и дальше нашей работой, просто отдайся ему и не будь мещанкой. При условии, что тебе это очень надо. А если хочешь зажить жизнью иной, не имеющей к нам отношения, плюй на все и всех и ступай замуж. Ну а надоест, ты и сама знаешь, что делать. Позвонишь – помогу, а?
– Нахал ты, Сашка, – шепнула она в самое ухо. – Не знаю, что б я делала, если бы тебя не было всегда рядом.
– Можно подумать! – фыркнул Турецкий.
– Не ври хоть себе. Что я, совсем уж ослепла, что ли?
– Ты, надо понимать, мне что-то собираешься предложить?
– Не хами, Турецкий. А то возьму вот и отдамся. На глазах у всех…
– Кому?
– Нет, ты все-таки законченный сукин сын… Не знаю, зачем ты мне постоянно снишься?
– Лилька, ты играешь с огнем. Представляешь, какой будет конфуз, если мы с тобой, не считаясь с общественным мнением, возьмем и предадимся любострастию? Кажется, этот процесс раньше называли именно так.
– Нет, ты сатана… А генерал мне, между прочим, предложение сделал. И теперь ждет. Ты – как?
– Понимаю: между прочим. На бегу, так сказать? Значит, сегодня, порыдав мне в жилетку, пардон, от одиночества, ты не выдержала и назначила-таки смотрины?
– Нет… Но…
– «Нет» – понятно, но очень смущает – «но». Чего ты все время ерзаешь? Хочешь сесть ко мне на колени? Прямо вот так – при всех?
– Сашка… Ну почему ты все знаешь наперед?! Да, хочу! И всегда хотела… Это ты сам…
– Разумеется, дорогая, – почти отеческим тоном начал остужать ее Турецкий. – Ты знаешь, я вот недавно подумал, ну, прикинул свое прошлое, попробовал заглянуть туда, вперед, и пришел к тому, что лично мне в моем возрасте, не знаю как другим, скажем, тому же Славке… О, ты только погляди! Не я буду, если он сегодня не уведет эту твою родственницу!… Извини, извини… О чем это я? А-а, да! Так вот пришел я к выводу, дорогая Лилиан, что мне самое время настало считать не подвиги, а свои любовные неудачи. Прикинул как-то ночью, в одиночестве, и, ты знаешь, так понравилось! До того смешно, что ты и не поверишь! Вот у нас с тобой, к примеру. Или еще бывало с дамами… Чудо! Вспомнить всех, кто мне не дал…