Заговор князей
Шрифт:
— К оружию! — Скомандовал он своим воинам — К бою готовсь! — и привычно подняв руку, негромко сказал Ване — Мое копье!
Ваня подал князю старинное тяжелое рыцарское копье и, взяв его наперевес, чуть вверх острием, князь Иван громко, как на поле боя, крикнул:
— Вперед! За мной!
Услышав глухой и грозный рокот копыт, Макс обернулся и застыл, пораженный увиденным.
Словно сквозь пыль времен прямо из прошлого столетия мчался на него отряд до зубов вооруженной конницы во главе с рыцарем в ослепительно блестящих
— Я сплю, что ли? — ущипнул себя Макс. — Господи, да что же это такое? Неужели крестоносцы? Ребята, бросай все и в лес — живо, пока целы! Пропади оно пропадом, это приданное! Бегом!
И Макс фон Карлофф, называющий себя принцем Богемским и внебрачным сыном великого короля Карла, позорно бежал с поля боя, быстро скрывшись со своими тремя людьми в глухих зарослях леса.
Когда князь Иван на всем скаку остановил коня у кареты, нападающих давно и след простыл, преследовать их в лесу не было никакой возможности, и, стало быть, ожидаемого боя не предвидится. Князь снял шлем, спешился и первое, что он услышал, был заливистый как колокольчик девичий хохот.
— Браво, князь, браво, браво, браво! — хлопая в ладоши, и подпрыгивая, как девочка, говорила княжна Анна, выпорхнувшая из кареты навстречу спасителю, как только опасность миновала. Потом она посерьезнела и растроганно произнесла:
— Нет, правда, князь, ты был великолепен! Я и матушка сердечно благодарим тебя за наше спасение. — Она кокетливо протянула ему руку для поцелуя. — Скажи, чем я могу отблагодарить тебя?
Князь Иван смущенно, опустился на одно колено и осторожно поцеловал маленькую нежную ручку.
— Если бы я давно уже не был женат на другой Анне, я просил бы тебя стать дамой моего сердца, княжна — Но раз это невозможно, прошу лишь об одной маленькой услуге. Вспомни об этом дне, когда меня не станет, и принеси на мою могилу букетик полевых цветов. Мне будет легче умирать с мыслью, что я совершил хоть один добрый поступок в своей жизни и обо мне кто-то помнит — я, ведь, на самом деле, очень одинок в этом мире, — с внезапной и удивительной для него самого открытостью признался вдруг князь Ольшанский.
— Какая странная фантазия, — на секунду помрачнела княжна Анна, но тут же снова рассмеялась — Желаю тебе долгой жизни, князь, но если случится так, что ты умрешь, а я еще буду жива — клянусь, что выполню твою просьбу.
— Да, князь, дорогой, не будем говорить о печальном, — подхватила выбравшаяся из кареты старая княгиня, — Благодарю тебя за помощь и.… Господи, ты только посмотри, что эти негодяи сделали с моей повозкой!
Для того, чтобы остановить карету, разбойники заранее выкопали поперек дороги довольно глубокую канаву, засыпав ее легкими желтыми листьями, так что она стала совершенно не видна, а, провалившись в нее, передняя ось кареты сломалась, колеса разъехались, и теперь старая колымага стала вовсе непригодной для путешествия.
— Пресвятая Богородица! — запричитала княгиня. — Что же мы теперь будем делать?!
— Княгиня, — учтиво сказал князь Иван, — мы находимся всего в нескольких верстах от замка Горваль, куда я направлялся, намереваясь навестить моего братца, и, стало быть, твоего троюродного племянника князя Федора Бельского. Будучи с ним в добрых отношениях я позволю себе от его имени пригласить вас с княжной погостить в замке Федора, до тех пор, пока его слуги не починят карету.
— Ну что ж, пожалуй, у нас нет другого выхода, — милостиво согласилась княгиня Юлиана.
— Конечно, тетушка, тем более что, — тут Иван склонился к уху старой княгини, и сказал шепотом, чтобы не слышала княжна, — тем более, что Федор, в отличие от меня, холост, а к тому же красив, богат и вообще один из самых блестящих женихов Великого Литовского княжества…
Один из самых блестящих женихов Великого Литовского княжества нежно поцеловал пухлые, почти детские губки Марьи, и прошептал ей на ухо:
— Я должен идти…
— Ты любишь меня все меньше и меньше, — капризно сказала Марья, — раньше ты мог быть со мной весь день…
— Но милая, — сказал князь Федор с едва уловимой ноткой раздражения — мы уже полдня валяемся в постели. Так жить нельзя. Есть дела, которые требуют моего внимания.
— Ну, хорошо, ступай, милый, я тоже встану и съезжу к батюшке — я не была у него уже два дня. Ты не возражаешь?
— Конечно, дорогая. Я даже думаю, что тебе следовало бы остаться у него на несколько дней, ведь он так тебя любит…
— А ты?
— Что я?
— Ты меня любишь?
— Конечно, ты же знаешь.… До встречи!
Через час вымытый, выбритый и веселый он вошел в свой кабинет, где его уже поджидал Юрок Богун.
— Добрый день — поздоровался Федор, — Марья еще не уехала?
— Нет.
— Что нового?
— Посмотри в окно — это тебя позабавит.
Князь посмотрел, близоруко щурясь, потом растянул пальцами веки, и увидел причудливое шествие, приближающееся к воротам замка.
Впереди ехал Ольшанский, а по обе его стороны в мужских седлах верхом две женщины — старая и молодая. Чуть отставая, четверо людей осторожно несли огромный сундук, а еще дальше воины Ольшанского и какие-то мужики с трудом волокли по дороге карету без передних колес.
— Что это все значит? — спросил Федор.
— Князь Иван не может прожить без приключений. Я увидел их уже давно, и послал человека разузнать, что стряслось. Оказывается, это твоя троюродная тетка княгиня Кобринская с дочкой…
— Что? — перебил Федор. — Неужели это та самая девушка… Я ее никогда не видел..
— Да, это та самая. Более того, думаю, что в сундуке, который столь бережно несут, находится… то самое… о чем все так много говорили в последнее время.
— Ты полагаешь?