Заговор князей
Шрифт:
— Я же говорил! — воскликнул Медведев — Зрение меня никогда еще не подводило.
— Значит, случилось что-то недоброе, — посерьезнела Анница, и по лицу вошедшего в горницу Филиппа сразу стало ясно, что она права.
Филипп молча обнял Василия, поцеловал сестру и устало сел.
— Ну, выкладывай — сказал Медведев.
— Йо-хо, ребята, похоже, у нас начались неприятности!
И Филипп рассказал о ночных событиях.
Потом он бережно вынул из-за пазухи тряпочку, развернул на столе и выложил на белую, бывшую свадебной
— Вот, судите сами, — только и сказал он.
Медведев и его супруга осторожно, но очень внимательно разглядывали обрывки. На каждом из них сохранились аккуратно выведенные слова, а манера написания указывала на профессионального писца или дьяка.
«…бе, королю…»
«…ступим против Ив…»
«…и ты бы нам в том помог…»
«…ис, князь Воло…»
— Ну, что скажешь, Вася? — тихо спросил Филипп.
— Леший меня раздери! — сказал Медведев. — Здесь за версту пахнет заговором!
— Во-во! — Обрадовался Филипп — Я так и сказал Лукичу — слово в слово!
— Ты что, думаешь, он об этом письме знал? — тихо спросила Анница.
— Если не знал, то догадывался — он что — глупее нас? И зачем тогда он отнял у меня Зайцева, которого я хотел допросить?!
— Да, все это странно… — пробормотал Медведев.
— Да что вы такое говорите? — с укором воскликнула Анница, — Василий, опомнись! Филипп, как тебе не стыдно, — Федор Лукич наш второй отец!
— А что я должен думать? — воскликнул Филипп. — Почему он пытался провести этих людей через рубеж без моего ведома? Стало быть, знал, что дело нечестное! — и Филипп хотел по привычке ударить кулаком по столу, но Василий перехватил его руку и с трудом удержал.
— Остановись! Ты нам весь дом развалишь! Давайте поговорим спокойно.
— Нет! — решительно возразила Анница. — Так будет нечестно — будто вы против Федора Лукича что-то замышляете! Я поеду и приглашу его тоже. Поговорите втроем. Подумайте — вы столько вместе пережили, спасая Настеньку!
— Анница права — сказал Василий.
— Я не против, — согласился Филипп.
Анница вышла, и через несколько минут копыта Витязя застучали под окном.
Филипп и Василий долго молчали.
— В сущности, — произнес, наконец, Медведев, — прямых доказательств измены или заговора тут нет. Ведь может быть так, что, допустим, князь Оболенский-Лыко советовал своему шурину: «пойти бы, да сказать тебе королю», потом, возможно, просил у него помощи в каких-нибудь невинных семейных или финансовых делах — «И ты бы нам в том помог…», и сообщал ему о том, что теперь его господин у же не великий князь, а «Борис, князь Волоцкий…»
— А как насчет «…ступим против Ив…»? — насмешливо спросил Филипп.
— Ну, может, это всего лишь приглашение выступить вместе против какого-нибудь их родственника Ивана — этих Оболенских вон сколько и тут и в Литве!
Филипп критически поглядел на Медведева.
— Не узнаю я тебя. Должно быть, это женитьба так повлияла. Ну, ты сам рассуди — когда б оно так было, зачем грамоту эту в огонь бросать, да жизни своей не пожалеть, чтоб только никто ее не прочел?
Медведев глубоко вздохнул.
— Да, ты, конечно, прав. Просто у меня в голове не укладывается, что Федор Лукич…
— А куда ему деваться? Картымазовка — его единственная земля и он пожалован ею князем Борисом Волоцким за мужество в Шелонской битве, где он воевал в княжеском войске. Отнимет Борис у него эту землю и куда он пойдет?
— Но ты понимаешь, Филипп, если все, действительно, так, как сейчас выглядит, если родной брат великого князя решился на тайный сговор с королем Казимиром, который Москве совсем не друг, если зреет усобица, а мы узнали об этом нечаянно.… Ты понимаешь, какая опасность нависла над всеми нами, да что там нами! Над всем княжеством!
Филипп понимающе покивал головой.
— Теперь все зависит от Лукича, — сказал он, — Я так хочу, чтоб он развеял наши подозрения, и мы снова оказались бы вместе.… Все по одну сторону…
Анница вернулась через час.
Она была очень расстроена.
— Федор Лукич не приедет. Он сказал, что если у вас есть к нему дело — приезжайте в Картымазовку.
Филипп с Василием переглянулись.
— Что ж, — сказал Медведев, — надо ехать.
И они поехали.
Поднявшись на пригорок, откуда полгода назад Василий впервые увидел разоренную Картымазовку, они заметили всадника, галопом удаляющегося от деревни.
— Это тот, третий, — воскликнул Филипп. — Зайцев! Я узнал его.
Всадник повернул на дорогу, ведущую к Можайску. Это был кратчайший путь на Волок Ламский.
— Знаешь, — сказал Медведев. — пожалуй, не стоит упоминать Лукичу об этих обрывках…
Они продолжили путь и до самого дома Картымазова не обменялись больше ни словом.
Федор Лукич отогнал своих любимых псов, молча кивнул Филиппу и сдержанно поздоровался с Медведевым, чего раньше никогда не бывало, и у Василия сжалось сердце.
Неужто приходит конец нашей дружбе, которая так хорошо началась и обещала быть прочной и долгой.… Нет, нет, ни в коем случае нельзя этого допустить…
Картымазов пригласил их в горницу и сказал:
— Не обижайся, Василий — у меня был гость, и я не мог к тебе приехать.
— Я не обижен.
— Анница говорила, что у вас ко мне дело.
— Я рассказал Василию, о том, что случилось ночью, — сказал Филипп.
— Я не сомневался в этом, — холодно кивнул Картымазов. — Ведь теперь вы служите одному хозяину.