Заговор королевы
Шрифт:
– Несравненный Кричтон! – повторил Огильви. Слышите ли вы? Титул, пожалованный ему всем конклавом университета! Ура! Несравненный Кричтон! Это имя найдет отклик в сердце каждого истинного шотландца. Клянусь святым Андреем! Вот истинно прекрасный день!
– И все-таки, – перебил Ларшан, улыбаясь восторженности Огильви и описывая круг острием своего копья, – я вынужден вас отодвинуть, господа студенты, чтобы освободить проход ректору и его свите. Эй, стрелки, очистите дорогу! Позовите отряд барона д’Эпернона и виконта Жуайеза, а также солдат его превосходительства сеньора Рене де Виллекье. Имейте терпение, господа, вы скоро узнаете все подробности.
Сказав это, он удалился, а солдаты, менее снисходительные, чем их начальник, сумели быстро отодвинуть толпу.
Ректор
По мере того как стрелки продвигались
Глубокая тишина воцарилась в рядах зрителей. Все взоры устремились на сводчатый вход академии, не было слышно ни одного слова. Все казались такими же неподвижными, как статуи Филиппа Красивого [32] и его супруги Жанны Наваррской (основательницы этого заведения), стоявшие немыми свидетелями этой сцены в своих нишах у главного входа. В это время из главной двери выходила столь густая толпа важных сановников в мантиях, что все пространство между двумя линиями студентов было тотчас же наполнено движущейся массой мантий и колпаков.
32
Филипп IV Красивый (1268–1314) – французский король с 1285 г.
Во главе процессии, потрясая голубым жезлом, в изобилии усыпанным золотыми лилиями, – то ставя его на землю, то высоко вздымая над головой, – шел герольд, с поступью и улыбкой достойными Мальволио [33] ; на его плаще виднелся герб университета: рука, нисходящая с неба и держащая книгу, окруженная тремя золотыми лилиями на голубом поле.
Герольд прошел, посматривая на студентов с презрительной улыбкой.
За ним следовали представители всех факультетов, которые, вследствие какой-то случайности, до того перемешались между собой, что невозможно было установить порядок шествия по старшинству.
33
Мальволио – персонаж комедии Шекспира «Двенадцатая ночь»; пуританин с постной физиономией, безупречный камергер, держится все время в стороне, демонстрируя презрение к простым людям.
Все по возможности спешили вперед. Медики наступали на богословов и на художников, между тем как доктора прав старались, причем довольно неучтиво, опередить всех прочих. Это были здоровые молодцы, сгибавшиеся под тяжестью своих серебряных палиц и одетые в мантии – черные, голубые, фиолетовые или темно-красные, каждый цвет означал факультет, к которому принадлежал носивший ее.
За ними следовали, еще в большем беспорядке, высшие сановники факультетов, напрасно старавшиеся соединиться и составить что-нибудь похожее на кортеж. Ежеминутно нарушался коллегиальный этикет. Здесь рядом с прокурором Четырех Наций в красной судейской мантии стоял доктор богословия в своей черной одежде, опушенной горностаем, проклиная мысленно это сближение и не скрывая своего неудовольствия по данному поводу. Там доктор медицины в алой мантии со светло-серым шитьем получал толчки от более поворотливого лиценциата, одетого в черное платье, окаймленное белым мехом. Ни одна степень не была уважена. Докторов прав канонических и докторов прав гражданских, которые при выходе находились вместе и одежда которых состояла из алой мантии и меховой шапочки, очень неучтиво затолкали, когда они захотели удержаться на своих местах при натиске молодых бакалавров медицины.
Несмотря на это смешение костюмов, которые присутствовали в таком изобилии и так были скучены, что представляли собой нечто похожее на цвета радуги в лучах заходящего солнца, несмотря на полное отсутствие порядка, которое строго осуждалось старшинами и стоило им большого терпения, несмотря на страшную давку, все доктора, профессора, бакалавры и лиценциаты единогласно признавали, что диспут, на котором они присутствовали, был проведен с искусством, невиданным со времен Абеляра [34] и Беранже, и что одержавший над ними победу Кричтон победил целый мир познаний и учености.
34
Абеляр Пьер (1079–1142) – французский философ, богослов и поэт. Рационалистическая направленность религиозных идей Абеляра
Вдруг раздался и пронесся до подошвы горы Святой Женевьевы пронзительный звук рога. На этот призыв немедленно ответил гул спешившей группы всадников. Постепенно гул этот становился все слышнее, и не прошло нескольких секунд, как два отряда королевской гвардии – каждый в пятьдесят стрелков – в полной форме и на великолепных лошадях подъехали к площади и остановились позади студентов. Кроме этих солдат можно было видеть еще и многочисленную свиту Рене де Виллекье, состоявшую не только из его собственных лакеев и служителей в роскошной ливрее из голубого и красного сукна, но частью и из стрелков королевской стражи под предводительством их начальника. Они окружали огромную парадную карету, запряженную фландрскими лошадьми в богатой сбруе. Зрелище было великолепное, и студенты, хотя и не совсем довольные присутствием такого множества посторонних и, может быть, немного обеспокоенные их многочисленностью, не выказали ни малейших признаков неудовольствия. Вдруг ход процессии был прерван. Шедшие впереди остановились, и все общество, повернувшись лицом к коллегии, образовало три полукруга. Профессора находились впереди и составляли самый малый и близкий к коллегии полукруг, верховые стрелки – самый большой и отдаленный, студенты – средний и самый стесненный. Но перед входом было оставлено небольшое пустое пространство.
В эту минуту в рядах студентов пронесся шепот. Слова «идет, идет!» передавались от одного к другому с быстротой молнии. Четыре жезлоносца, выступая рядом, прошли с таким важным видом в главную дверь коллегии, как будто они-то и были предметом всеобщего внимания, и стали по двое с каждой стороны. Проход стал совершенно свободным. Появился ректор. Это был человек почтенной наружности и величественного вида; ему очень шел его великолепный костюм – широкая алая мантия и плащ из белого горностая, который он носил как руководитель университета. Широкий шелковый пояс небесно-голубого цвета был повязан под мантией и поддерживал роскошный карман из зеленого бархата, обшитый кружевом и украшенный золотыми пуговицами. На голове была надета четырехугольная шапка доктора богословия.
Рядом с ним, по правую сторону, шел человек, на которого все смотрели с восхищением и любопытством. Ректор и его спутник, выйдя из дверей, остановились; в эту минуту продолжительные и громкие восклицания раздались в рядах студентов, как бы воодушевленных внезапным непреодолимым восторгом. Более важные члены университета тоже не оставались безмолвными, даже доктора богословия поддерживали эти крики, даже стрелки, поднявшись на стременах, снимали свои каски и, махая ими, вопили изо всех сил.
Кричтон – читатель, без сомнения, угадал, кем была эта «полярная звезда», привлекавшая все взоры, – обладал такой поразительной наружностью и такими обольстительными манерами, что одно его появление неотразимо действовало на присутствующих. Юность всегда привлекательна, и молодой человек, так богато одаренный природой, как Кричтон, должен был производить необыкновенное впечатление. При виде его общее настроение совершенно изменилось. Энтузиазм, доходивший почти до обожания, заменил прежнюю враждебность, и все недоброжелательные чувства, порожденные уязвленной гордостью и прочими жалкими побуждениями, изгладились и были забыты.
Но в осанке победителя не было заметно никакого признака гордости. Он не мог оставаться нечувствительным к воздаваемым ему почестям, но был чужд тщеславия или, вернее, по скромности, всегда присущей истинному величию, не знал себе настоящей цены. Лицо его было покрыто слабым румянцем, и на губах играла радостная улыбка, когда он отвечал поклонами на приветствия стоявшей перед ним толпы. Его черты и осанка не выказывали ни малейшего признака усталости или возбуждения. Ни морщинки на лбу, походка легкая, и каждому было приятно, если на нем останавливался блуждавший по толпе взгляд Кричтона. Лицо его могло служить образцом для резца Фидия [35] – так хорошо соответствовал возвышенный и благородный характер его красоты идеалу, созданному великим афинским художником.
35
Фидий (нач. V в. до н. э. – ок. 431–432 гг. до н. э.) – древнегреческий скульптор периода высокой классики. Под руководством Фидия исполнено скульптурное убранство Парфенона. Творчество Фидия является одним из высших достижений мирового искусства.