Заговор невест
Шрифт:
– Вам так кажется, но я ездила на самых разных лошадях, какие оказывались под рукой. Мой отец тогда еще не был так хорошо известен, а нас у него семеро, и с деньгами было туго. Он выделял нам собственного коня только тогда, когда мы доказывали, что готовы посвятить этому свою жизнь, так же как он сам. Я всюду бегала с маленьким магнитофоном, брала интервью у братьев, когда они выигрывали то или иное соревнование. Отец рано понял, что лошади – не для меня.
– Он был разочарован?
– Если и был, то не подавал виду. Я единственная из О’Коннелов, кто не заразился этой
Они ехали больше часа, объезжая поместье Ханрахана, еще несколько раз брали несложные препятствия и беседовали о лошадях, о фермерстве, о местной охоте, о погоде – обо всем, кроме Брайена Ханрахана и телевизионных интервью.
И в результате Тара забыла, зачем она сюда приехала. Это лошади так на нее действовали. Пусть она не стала наездницей, как хотел ее отец, но верховая езда всегда была ее любимым занятием. А день был чудесный, что редко случается на западе страны. Редкие облака плыли высоко над головой, а солнце согревало ее щеки.
Они ехали по дороге, ведущей в заброшенную, заросшую кустами небольшую лощину. Обсаженная одичавшими фуксиями, дорога была настолько узкой, что ее ширины хватало только на двух коней в ряд, и Брайен ехал так близко от нее, что его щиколотка иногда касалась ее ноги. Эти случайные прикосновения взволновали Тару, словно глупую девчонку. Она тут же списала это на естественную реакцию своего тела, которое вот уже несколько месяцев не знало мужчины.
Они снова соприкоснулись, и по взгляду Брайен она поняла: эти прикосновения не были случайными. Щеки ее порозовели.
Это просто смешно.
– Я часто удивляюсь, как ездили в каретах по таким старым дорогам – они ведь очень узкие, – сказала она, пытаясь переключиться на другую тему. На любую другую.
Брайен искоса взглянул на нее.
– Почему вы целую неделю болтаетесь в Килбули? Значит, он расспрашивал о ней. Ну если он хочет застать ее врасплох, ему надо придумать что-нибудь получше, чем толкать ее ногой.
– Не совсем так, – весело ответила она. – Всего лишь с вечера вторника. А Финн – мой оператор – приехал в среду, если ваши осведомители еще не сообщили вам об этом. Хотя, должна сказать, я польщена тем, что вы взяли на себя труд навести обо мне справки.
– Не надо, – поморщился Брайен. – Это слишком долгий срок, чтобы бродить здесь в надежде на мое появление, особенно если учесть, что я был в Дублине и не планировал его покидать. Могу добавить, что вы бы знали об этом, если бы позвонили ко мне в офис.
– Мне надо было изучить ваше окружение. И нам предстоит снять еще несколько репортажей в этом районе, чтобы вставить их в новости, если не будет ничего срочного.
– Мне казалось, что теперь так не бывает.
– Не часто, но бывает, – возразила она. – Мы стараемся дать людям отдохнуть от напора новостей. Редкие репортажи о маленькой деревне, о каком-нибудь человеке, который рисует картины или мастерит скрипки, всегда получают хорошие
– Тогда вам надо побеседовать с моим конюхом, – заметил Брайен. – Он именно этим и занимается – мастерит скрипки.
– Томми? – удивленно спросила она.
– Он на них играет, к тому же и… – Брайен замолчал, и в его взгляде снова появилось подозрение. – Откуда вы знаете его имя?
– Я… э-э… – Попалась! – Я его уже видела, вот и все. Килбули не так велик. Не нужно много времени, чтобы узнать, кто есть кто. Томми встречается с этой медсестрой, Эйлин Макенрайт, ведь так? А его мать шьет на дому, ее зовут Пег или что-то в этом роде. И еще есть Рори Боланд, который живет над пабом и работает в гараже Мартина Джури. Крисси – девушка из булочной. – Она продолжала трещать, обезоруживая его именами и обрывками сплетен, которые собрала за время своего короткого пребывания в Килбули.
– Ладно, ладно, – перебил он, – Вы доказали, что это маленькая деревня.
– И разговорчивая, – с важным видом добавила она.
– Ммм. Насколько я понимаю, обо мне вы тоже расспрашивали?
– О вас и о многом другом.
– И люди отвечали?
– О вас или о многом другом?
Он прищурился.
– Одни отвечали, другие нет. И, предупреждая ваш вопрос, отвечу: нет, я вам не скажу, кто есть кто, хотя некоторых людей мы снимали, так что вы, возможно, когда-нибудь узнаете, если я решу использовать эти пленки.
– Вы должны знать, что я не слишком жалую репортеров.
– Я об этом слышала.
– Особенно тех, кто выпытывает сведения за моей спиной.
«Это потому, что вам есть что скрывать», – подумала Тара. Вслух же она его заверила:
– Это просто хорошая работа репортера. Я не могу толково рассказать всей стране, кто вы и откуда родом, не поговорив с людьми, с которыми вы росли и которые знают вас с детства. О вас говорят, что вы требуете добросовестной работы от каждого из своих служащих, мистер Ханрахан. У меня те же стандарты. Я делаю то, что необходимо, чтобы рассказ был полным. Мне кажется, вы должны это ценить.
– Ценю. Но мне не нравится быть объектом этой вашей старательности. Если вы… Что это?
Какое-то движение б дальнем конце дороги привлекло внимание Тары. Она взглянула на заросли кустарника, но увидела лишь качающиеся ветки.
– Птица? Или лиса?
Брайен всмотрелся, потом покачал головой.
– Возможно. Давайте проедем здесь. – Он поехал вперед, через проход в живой изгороди, ведущей на вспаханное поле. – Оно еще не засеяно. Мы можем проехать по нему и затем повернуть к дому.
– Хорошо.
– Кажется, вы разочарованы.
– Немного, – призналась Тара. – Я получаю удовольствие. У меня не всегда есть время покататься вот так, когда я дома – там столько племянниц и племянников, которых надо потискать и покачать на коленях.
– Тогда покатаемся еще.
– Вы всегда ведете себя как джентльмен, а, мистер Ханрахан? Даже когда вам не слишком нравится общество?
– Мне не нравится репортер, А с наездницей все в порядке. Есть какое-нибудь конкретное место, куда вы хоте. ли бы поехать, или мы просто поскачем наугад?