Заговор против маршалов. Книга 2

Парнов Еремей Иудович

В октябре взяли директора Астрономического инсти­тута Бориса Васильевича Нумерова, члена-корреспондента АН СССР, выдающегося геодезиста, геофизика, астронома, оптика. О потрясающих результатах про­веденной им гравиметрической разведки нефтяных месторождений Техаса писала вся мировая печать, но по раскладке вышло связать его не с американским империализмом, а с немецким фашизмом, причем с тридцатого года, задолго до Гитлера. На первом допро­се в «Крестах» ему инкриминировали связь с троцкистско-зиновьевской оппозицией, вредительство, направ­ленное на срыв разведки полезных ископаемых и освое­ния отечественной аппаратуры. Следователь Лупекин, одним

из первых освоивший новые методы воздействия, принялся выбивать показания на Герасимовича, стре­мясь развернуть дело как можно шире.

В один вечер седьмого ноября от праздничного стола увезли завсектором астрофизики Балановского, старшего ученого специалиста Комендантова, научного сотрудника Яшнова. Четвертого декабря пришли за Николаем Ивановичем Днепровским, заместителем директора обсерватории, и научным сотрудником Ероп­киным. В Пулково он в ту пору уже не работал, но кому- то показалось забавным привлечь к делу внука декаб­риста Завалишина. В ту же ночь по украшенному фла­гами и портретами городу повезли в «Кресты» и двадца­тидевятилетнего профессора Козырева, создателя тео­рии протяженных атмосфер.

Герасимович, чей арест был предрешен, постепенно отходил на второй план. В рамку прицела наплывали такие фигуры, как Френкель и Фок, Ландау и Амбарцумян, Бурсиан и Лукирский, Фредерике и Мусхелишвили, Семенов и Крутков. Административно-территори­альные границы Ленинградской области стали тесны, не хватало уже и устрашающей разум бесконечности звездного неба. Может, протяженность мироздания в парсеках и световых годах — Герасимович знал, когда определить расстояние от Солнца до плоскости Млеч­ного Пути! — раззадорила воображение, а может, обожгло священной жаждой познания, но к физике звезд пристегнули и атом с его расщеплениями, и все силы Вселенной: от электромагнетизма до гравитации.

Основоположник новой науки — химической физи­ки — академик Николай Николаевич Семенов еще в 1932 году разработал общую количественную теорию цепных реакций. Он едва ли предполагал, что каче­ственно полученные им закономерности могут быть применимы не только к фотохимическим процессам, но и к механизму террора. Пока его имя значилось где-то на дальних боковых ответвлениях.

Факты — подлинные или же вымышленные — мало интересовали следствие. Важны были лишь имена, как можно больше громких имен.

Основная накачка по-прежнему шла из центра, где работали в первую голову на процесс.

По приказу Главного управления госбезопасности, подписанному Люшковым, из суздальской тюрьмы особого назначения в Москву был доставлен политза­ключенный Мартемьян Никитович Рютин.

Сын крестьянина, член партии с четырнадцатого года, народный учитель, Рютин возглавлял Совет рабочих и солдатских депутатов в Харбине, командо­вал войсками Иркутского военного округа. После гражданской войны перешел на партработу: Иркутский губком, Дагестанский обком, Краснопресненский рай­ком Москвы. Последняя должность — председатель Управления фотокинопромышленности, член горкома, кандидат в члены ЦК.

У Мартемьяна Никитовича достало духа бросить Сталину обвинение в узурпации власти. В те годы это были чудеса смелости. Рютина исключили из пар­тии и по подозрению в организаций контрреволюцион­ной группы арестовали. Но за первым чудом последо­вало другое, пожалуй, даже большее по отдаленным масштабам.

Коллегия ОГПУ, не обнаружив в действиях Рютина состава преступления, освободила

его из-под стражи. Постановлением КПК он был восстановлен в партии.

Вторичный арест был связан уже с распростране­нием рютинского обращения «Ко всем членам ВКП(б)». Так и значилось на этом беспримерном в отечественной истории документе: «Прочитав, передай другому. Раз­множай и распространяй».

Партия и пролетарская диктатура Сталиным и его свитой заведены в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кризис. С помощью обмана и кле­веты, с помощью невероятных насилий и террора, под флагом борьбы за чистоту принципов большевиз­ма и единства партии, опираясь на централизован­ный мощный партийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную дикта­туру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного про­извола...

...Авантюристические темпы индустриализации, вле­кущие за собой колоссальное снижение реальной зара­ботной платы рабочих и служащих, непосильные от­крытые и замаскированные налоги, инфляцию, рост цен и падение стоимости червонцев; авантюристиче­ская коллективизация с помощью раскулачивания, направленного фактически главным образом против середняцких и бедняцких масс деревни, и, наконец, экспроприация деревни путем всякого рода поборов и насильственных заготовок привели страну к глубо­чайшему экономическому кризису, чудовищному об­нищанию масс и голоду... В перспективе — дальнейшее обнищание пролетариата... Всякая личная заинтере­сованность к ведению сельского хозяйства убита, труд держится на голом принуждении и репрессиях... Все молодое и здоровое из деревни бежит, миллионы людей, оторванных от производительного труда, кочуют по стране, перенаселяя города, остающееся в деревне население голодает... В перспективе — дальнейшее об­нищание, одичание и запустение деревни...

...На всю страну надет намордник,— бесправие, про­извол и насилие, постоянные угрозы висят над головой каждого рабочего и крестьянина. Всякая революцион­ная законность попрана!.. Учение Маркса и Ленина Сталиным и его кликой бесстыдно извращается и фаль­сифицируется. Наука, литература, искусство низведены до уровня низких служанок и подпорок сталинского руководства. Борьба с оппортунизмом опошлена, пре­вращена в карикатуру, в орудие клеветы и террора против самостоятельно мыслящих членов партии. Пра­ва партии, гарантированные Уставом, узурпированы ничтожной кучкой беспринципных политиканов. Демо­кратический централизм подменен личным усмотре­нием вождя, коллективное руководство — системой доверенных людей.

Всякая живая, большевистская партийная мысль угрозой исключения из партии, снятием с работы и лишением всех средств к существованию задушена; все подлинно ленинское загнано в подполье; подлин­ный ленинизм становится в значительной мере запре­щенным, нелегальным учением.

Партийный аппарат в ходе развития внутрипар­тийной борьбы и отсечения одной руководящей группы за другой вырос в самодовлеющую силу, стоящую над партией и господствующую над ней, насилующую ее сознание и волю. На партийную работу вместо наи­более убежденных, наиболее честных, принципиальных, готовых твердо отстаивать перед кем угодно свою точку зрения членов партии чаще всего выдвигаются люди бесчестные, хитрые, беспринципные, готовые по при­казу начальства десятки раз менять свои убеждения, карьеристы, льстецы и холуи.