Заговор Важных
Шрифт:
Ему казалось, что там его никто не узнает.
16
Среда, 26 августа, и четверг, 27 августа
Луи не спеша шел вдоль берега Сены, внимательно вглядываясь в сновавших вокруг него людей. Никто не обращал на него внимания. Разве что цыганки, почуяв деревенского простачка, предлагали погадать. Однако он без труда отмахивался от них и беспрепятственно добрался до Пти-Шатле.
Было четыре часа, среда, двадцать шестое августа. Вступив в опасный для него квартал, Луи стал осторожнее. Он постоянно озирался по сторонам, и вскоре ему стало казаться, что он ловит на себе все более частые взгляды.
Я дурак, пытался приободрить себя Луи, на самом деле никому и дела до меня нет, это просто мое воображение.
На берегу Сены всегда толпились подозрительные личности, и созерцание этой оборванной, жадной и злобной толпы нисколько не успокаивало. Вооруженные дубинками или кинжалами, спрятанными в рукавах, оборванцы под руководством своих вожаков, среди которых было немало озлобленных жизненными неудачами низших судейских чинов, постоянно нападали на прохожих.
Свернув в тихую улицу Дофин, Луи облегченно вздохнул: прилично одетые люди нисколько им не интересовались, а воинственные оборванцы куда-то исчезли. Быстро добравшись до мрачного тупика, где стоял дом Марго, он с беспечным видом, будто типичный парижский ротозей, принялся разглядывать прилавки и был немедленно атакован настырными торговцами, наперебой предлагавшими ненужные ему товары. Луи равнодушно отказывался от покупок и, удостоверившись, что тупик безлюден, уверенным шагом приблизился к двери, достал ключ, отпер замок и вошел.
В лицо ему пахнуло сыростью и затхлостью, и он едва не задохнулся. Вот уже много месяцев как в доме никто не жил. Не рискуя открывать ставни, он в полумраке направился к лестнице, чтобы сразу подняться на третий этаж. Там, объясняла ему Марго, в комнате нет ставен, так что он без труда отыщет оставленный ею старый тюфяк.
Поднявшись по скрипучим ступеням, Луи вошел в комнату, о которой говорила Марго. Подойдя к окну, он оглядел тупик: ничего особенного, только в самом начале сидел какой-то нищий.
В заплечный мешок Луи Марго положила хлеб, кусок окорока и нож, способный в случае нужды послужить бритвой. Большую часть провизии Фронсак успел съесть днем. Сейчас он доел оставшееся и, поняв, что голод все равно не унять, пожалел, что по дороге не купил у разносчика жареных сосисок. Выйти из дома он не решился.
В мешке также лежал подаренный ему Энгиеном двуствольный пистолет. Завтра рано утром он отправится в Гран-Шатле, благо замок расположен в двух шагах отсюда, доберется до кабинета Гастона и, наконец, вздохнет с облегчением. Там он будет в полной безопасности и расскажет другу все, что ему довелось узнать. А тот предупредит Мазарини.
Какое-то время он размышлял, не спуститься ли ему этажом ниже, чтобы поискать какую-нибудь книгу. Как-никак прежде в этом доме была книжная лавка, и вполне возможно, книги в нем еще оставались; но из-за темноты от этой затеи пришлось отказаться: вряд ли ему удастся бесшумно спуститься по скрипучей лестнице и столь же бесшумно нашарить в незнакомом помещении книгу. Жаль, он не взял с собой кремень и огниво. Что ж, тем хуже, значит, почитать не придется!
Усевшись на тюфяк, он, коротая время, решил проверить пистолет. В детстве братья
Сейчас он держал в руках пистолет, подаренный ему Конде, дорогое оружие с запальной системой испанского образца, отличавшееся высокой точностью и убойной силой. Луи сменил пистон и насыпал на полку немного пороха.
Внезапно внимание его привлек легкий шум. Неужели кто-то открыл дверь внизу? Он прислушался. По ступеням кто-то осторожно поднимался. С сильно бьющимся сердцем он бесшумно встал, борясь с охватившим его страхом.
Где спрятаться? Комната пуста, наверх лестницы нет. Он оглядел улицу. Нищий наблюдал за домом. Неужели это он обнаружил его? Но может быть, речь шла об обычных ворах?
Шаги приближались. Незнакомцев было по крайней мере двое. Не выпуская из рук пистолета, Луи встал за дверь и вжался в стену. На лестничной площадке незнакомцы шепотом переговаривались: они сомневались в успехе своего визита.
— Говорю ж тебе, никого здесь нет… Привиделось Каторжнику, он слишком много пьет. Ничего не слышно… Если бы наш приятель был здесь, он бы зажег свечу или по крайней мере распахнул ставни, — ворчливо заявил голос.
Дверь скрипнула.
— Гляди, пусто. Я подойду к окну и дам знать Каторжнику.
Луи увидел верзилу, из тех, что крутились вокруг него на набережной. В руке негодяй держал длинную стальную рапиру. За ним появился второй. Луи больше не колебался: целясь в голову, он выстрелил в первого бандита, а следом в его дружка. Глухо прозвучали два выстрела. Бандиты упали, обрызгав стены и самого Фронсака своими мозгом и кровью.
Луи выскочил на лестницу и через две ступени помчался вниз. В участи наемных убийц он не сомневался!
Внизу он остановился и предусмотрительно приоткрыл дверь. Напуганный выстрелами, нищий исчез. Луи почистился и медленно вышел из дома.
Заперев дверь на ключ, он пошел по улице, бросив в доме бесполезный уже пистолет и вещевой мешок. Путь его лежал к реке.
Дойдя до Нового моста, он на минутку остановился и, прислонившись к парапету, огляделся. На мосту, как обычно, толпился народ. Лошади, экипажи, мулы, пешеходы, брыкаясь, толкаясь и работая кулаками, прокладывали себе дорогу. Возле статуи Генриха IV бродячие циркачи показывали акробатические трюки и фокусы с дрессированными животными. Лакеи приставали к прохожим с непристойными предложениями. Прогуливались шлюхи, цыганки с голой грудью, предлагая счастье за два су, а предсказатели будущего, привлекая ваше внимание к картам таро, отвлекали его от вашего собственного кошелька. Посреди моста в крошечных, словно хижины, лавках устроились торговцы соколами и стригальщики животных.
Эти и многие другие люди жили, спали и проводили все свое время на мосту, покрывая его нечистотами до такой степени, что, сметенные в кучи, экскременты достигали ног статуи Генриха IV.
Здесь переходить слишком опасно, подумал Луи.
В пестрой толпе к нему мог приблизиться кто угодно и незаметно пырнуть его в бок ножом. Что делать? День клонился к вечеру, но все мосты через Сену заполнял народ. Оставаться на берегу тоже нельзя. Скоро наступит ночь, и ему необходимо убежище.
Некоторое время он созерцал работу водяного насоса, сооруженного рядом с резервуаром, на фасаде которого изобразили Иисуса, разговаривающего с самаритянкой у колодезя Иаковлева.