Заговоренные клады и кладоискатели
Шрифт:
— Откуда, —спросили захожего человека.
— Из тех мест, откуда и ты лез, — ответил сердито. Ответил, да не он, а будто кто-то другой из-за его плеча.
Поморщились мужики, всмотрелись: стоит человек и рукой к себе манит.
— Что тебе надо?
— Ничего. — Опять удивил голос: не по воздуху идет, а по земле.
— Ничего и дома много, — пересмехнулись мужики.
Человек стоит, качается, словно дым.
— Да ты чего, гость дорогой, непрошеный, дармовой, — крикнул ему шутейный мужичишка по прозвищу Щелчок. — Молчать, так дела не скончать. Не хошь разговаривать, так шпарь отсюда. — И пустил в него палкой.
Тут дармовой
— Малость придурковат ты, Щелчок. — подосадовали мужики. — Это тебе клад явился в видимом опознании, рукой тебе приманивал, манил.
Тут вдруг кто-то в кустах как захохочет дико, потусветно. Глянул Щелчок на монеты, а в руке у него — козьи костяшки.
С тех пор как бы ополоумился Щелчок, тихим стал, задумчивым, все на звезды смотрит, что-то вычисляет, что-то заговорное бормочет — бормота болтучая.
Чтобы опамятовать свой разум, взять себе другую судьбу, навадился ходить с ружьем на охоту в поле.
Как-то по рани встретил незнакомую девочку, хотел стрелять по белому платочку, да девочка закричала:
— Не убивайте!
Тогда он ее наотмашь левой рукой. Упала девочка целехонькая естеством, а Щелчок возле нее золото ищет. Встал ему догад: да это же блаженная Ксюшка. Дал ей деньги, чтоб молчала.
«Рано встал да подопнулся. Хоть в дом, хоть к кусту, а охота впусту», — говорили о нем.
— Чего без добычи или ошибенно перья, а тетеря улетела?
— Хожу на сияние, — с загадкой говорил в ответ Щелчок. — Где засветится — я туда.
Так и проходил всю жизнь на сияние. Семью по миру пустил. Это его манила нечистая сила, завлекала на сговор.
А клад-то был рядом. Встречали его люди, кто — в поле, кто аж возле Воронежа и на Тихом Дону. Будто шел, держа раненую руку, и корчился — это он свою могилу искал, Кудеярову, стало быть.
От долгого пребывания в земле, под крепкими стяжами зарока клад становится деревом. Из дерева он становится человеком, вырвет корни из земли на Иванову ночь и уходит, унося в себе золото. Оттого и холит клад тяжело, одышливо. Если много золота — тяжесть-то какую носит! Как его отличить от обыкновенного человека? Прежде всего имеется какой-либо изъян: то горб, приросший к боку, то слюнца зеленая, полоротая, а лица не видно, то вовсе без рук…
Чужбиной веет от такого, тем светом. Как правило, клады — немые. Если и заговорит, то это не он. а кто-нибудь из проданных душ или нечисть загробная. По поверьям, если не осенишь тотчас себя крестом, душа твоя в потемки перейдет, и сам несчастный будет всю жизнь жить ополовиненным. Участь свою потеряет. А то увидит кто клад о двух человечьих ногах — станет столб столбом, с места не сдвинуть.
Но по земле этот клад странствует не вечно, через 10–20 лет иссякает самодвижущая сила, и никем не востребованный, клад возвращается на место и умирает, то есть становится тем, чем был.
Зарывается ли под курганец. закладывает ли себя в подземелье глыбищами или уходит под воду, на дно. И уже никогда не вспомнит, что был в человечьем обличье. Клад исчезает, лишаясь своей чародейной силы, и если случайно наткнуться на него, то это будут просто сокровища, просто злато-серебро.
КЛАД ЗАМАННЫЙ
Клад заманный — клад обманный. Со своим секретом. Этот клад — всегда золотой или — что
У моей матери в 1916 году умер первенец. Отец пришел с германской домой в самую страдную пору — уборку. Вот они заночевали с матерью в горах Тарбагатая. где была их бахча. Ночью в шалаше загоревали об умершем сыне да так очувствовались, что стало невмоготу разговаривать.
— Вот лежим мы молчком — и вдруг возле шалаша громко заплакал ребенок, ревет ревмя.
— Это нам младенца подбросили, — говорит мать.
Вышли мы с ней наружу — плач отдалился. И чем дальше шли — тем дальше и плач. Идем в потемках, ищем. Уже далеко отошли. А ребенок все плачет. Сколько времени мы шли на его голос, не помним. Опамятовались только у пропасти — это он нас туда заманывает. Поняли да как бросились бежать назад, на свет керосинки. Всю остатнюю ночь в мертвом ознобе просидели.
— Это вам ребенка приманила нечистая сила, — объяснили старые люди. — Клад заманный, от клада осталась одна начинка, а остальное от потусветной силы. Приманка для таких, как вы. Такого клада с голосом надобно остерегаться, он тоску человеческую слышит. В тоске человек отпускает душу от себя.
Вообще, всякий, положенный под зарок, клад — заманный, на душевную смуту, морок. Даже исторические, то есть такие, как украденные у России сокровища Наполеона, или такие древние, как в Перу клад мочика. Каждый век дает своих кладоискателей.
Бывает, что такой клад положен на страшный откуп, на искушение. Знаменитый знаток преданий и историй о кладах Н. Аристов в своей книге о них рассказывает:
«Близ села Труслейки (Корсунского уезда), саженьях в тридцати, возвышается Поповая гора, на которой растет с правой стороны орешник, а с левой — мелкий сосняк. Когда поспели орехи в 1848 г., ходили женщины из села собирать их. Набрамши котомку орехов, одна женщина пошла домой и стала уже спускаться под гору, как вдруг услыхала позади себя чей-то незнакомый голос: «Агафья…» Оглянувшись, она увидела, что за ней катится золотая мера или четверик. Агафья со страху не могла ступить шагу и не знала, что ей делать. Мера подбежала поближе и говорит ей: «Агафья, возьми меня себе, со мной будет тебе чем пожить на своем веку». Агафья сначала согласилась: отчего же и не взять. Но мера отдавалась недаром. «Давай сделаем уговор». — сказала она. «Какой же наш будет у говор?» — спросила Агафья. «А вот какой — отвечала мера. — отдай ты мне своего мужа и поживай в свое удовольствие».
Агафья совершенно опешила, потому что сильно любила своего мужа. Зло ее взяло, и она с досадой крикнула: «Провались ты, проклятая, в землю, да чтоб и там тебе места не было…» Мера тотчас загремела и провалилась, так что доселе можно заметить на этом месте яму».
КЛАД МАГИЧЕСКИЙ
Вокруг этого клада, как правило, очерчивают три магических круга под страшные, неотвратимые заклятья: чтобы достать сокровища. нужно уметь расколдовывать все три круга, для каждого из которых нужны свои заклятья и молитвы. И свой ритуал. Первый круг одолевший и не сумевший пройти дальше — свое тело скинет с костей и всех людей, кого знал, близких и родных, забудет. Второй круг одолеет и дальше оплошает — жизнь свою потеряет, а третий круг — и душу свою вечную сгубит.