Заговорщица
Шрифт:
— Я признаюсь… признаюсь… — чуть слышно прошептала она. — Я убила или приказала убить несколько десятков человек… они мешали мне… среди них — сеньоры и горожане, бедные и богатые… я не гнушалась никакими средствами: топор и петля, яд и кинжал… Конечно, этих смертей могло бы и не быть, но я действовала во благо государства…
— Дальше, мадам, — произнес монах, — это не столь тяжкий грех…
Екатерина обрадованно вздохнула и продолжала:
— Монтгомери убил моего супруга, короля Генриха II… Признаюсь, тот удар копья вовсе не был случайным…
— Король, супруг ваш, унижал и оскорблял вас. Конечно, грех тяжкий, но понять вас можно. Дальше, мадам…
Глаза Екатерины блеснули.
— Жанна д'Альбре умерла от странной лихорадки, прямо в Лувре, во время празднеств… признаюсь, лихорадка не поразила бы королеву Наваррскую, если бы она не получила от меня в подарок некую шкатулку, в которой хранила перчатки…
— Дальше, мадам, — отозвался монах.
— Мой сын, мой сын Карл, возможно, прожил бы дольше… но мне так хотелось видеть на троне Генриха…
Произнеся имя Генриха, королева всхлипнула.
— Колиньи… — чуть слышно продолжала Екатерина. — Колиньи, а вокруг него сотни, нет, тысячи людей! Их убили по моему приказу… но я хотела спасти нашу Церковь!
— Дальше! — приказал монах.
— Все, клянусь Богом, это все! Пощадите, отец мой! Отпустите грехи умирающей, иначе я умру проклятой!
— Умри, умри, проклятой! — вскричал Жак Клеман. — Умри у меня на глазах. Умри без отпущения грехов! Ты попадешь в ад и будешь вечно терпеть страшные муки!
— Пощадите, отец мой! Пощадите! — простонала старая королева.
— Будь проклята навеки! Ты забыла самое страшное, самое тяжкое из твоих преступлений!
— Кто ты? Кто ты? — прохрипела королева. — Кто послал тебя? Души мертвых?
— Ты еще не все знаешь! Твой любимый сын Генрих умрет! Умрет от моей руки! Умрет без покаяния, как и ты! И будет проклят навечно!
Жуткий крик сорвался с губ умирающей. Она попыталась приподняться, чтобы наброситься на монаха и задушить его… Но сил уже не было, и она вновь откинулась на подушки.
— Ты спрашиваешь, кто послал меня? — загремел голос Жака Клемана. — Я пришел от имени одной из твоих жертв!.. Ты уничтожила ее, разбила ей сердце, обрекла на муки! Вспомни, вспомни Алису де Люс! Ты спрашиваешь, кто я? — Монах откинул капюшон рясы. — Я имею право отказать тебе в отпущении грехов, я имею право проклясть тебя именем Бога Живого, я имею право отправить тебя в ад! Екатерина Медичи, я пришел восстановить справедливость! Я пришел отомстить за мать! Я, Жак Клеман, сын Алисы де Люс!
И снова из груди Екатерины исторгся страшный крик. В агонии она приподнялась, села на постели, обвела безумными глазами комнату. Гримаса ужаса исказила ее лицо, и королева пробормотала:
— Господи… Господи… Ты велик… Ты всемогущ… Ты милостив и справедлив… Господи, неужели я заслужила это? Я умираю проклятой, без покаяния… проклята, навеки проклята!
— Да, навеки проклята! — эхом откликнулся Жак Клеман.
По телу королевы пробежала слабая дрожь, потом она вздохнула, голова упала набок. Все было кончено. Екатерина Медичи умерла.
Король вернулся в Блуа на следующий день. Когда ему сообщили о смерти матери, он спокойно заметил:
— Вот как? Так пусть ее похоронят!
Однако хронист-современник пишет, что никто не позаботился о достойном погребении. Королеву, по выражению хрониста, «словно падаль» бросили в какой-то ящик и зарыли в дальнем углу местного кладбища. Лишь в 1609 году ее тело было перенесено в королевскую усыпальницу в Сен-Дени и похоронено в роскошном склепе, который еще при жизни Екатерины был сооружен по ее приказу.
Когда Жак Клеман увидел, что старая королева скончалась, он спокойно покинул ее спальню. Его сменил там другой человек, который опустился у изголовья кровати на колени и горько зарыдал. Это был Руджьери — единственный, кто любил Екатерину Медичи. В тот же вечер астролог уехал из Блуа, и никто никогда больше о нем не слышал.
Перед замком Клемана поджидал Пардальян. Шевалье не стал задавать вопросов, а лишь сказал:
— Короля в замке нет.
— Знаю. Он в Амбуазе.
— Да, но вы не знаете последнюю новость. Мне только что поведал ее Крийон. Королевская армия идет на Париж, наперерез войскам Майенна.
— Значит, я поеду в Париж! — произнес монах.
Он вернулся в гостиницу, расплатился, переоделся в дворянский костюм и попрощался с Пардальяном.
— Свидимся ли мы еще? — спросил шевалье.
У Пардальяна защемило сердце, когда он увидел, как измучен и изнурен молодой монах.
— Лишь Господь знает это! — ответил Жак Клеман, подняв глаза к небесам.
Он сел в седло, еще раз кивнул шевалье и уехал. Пардальян, погруженный в задумчивость, вернулся в «Замковую гостиницу». Он прошел на конюшню и вывел под уздцы своего коня.
Крийон, проверявший караулы на площади перед замком, увидел Пардальяна и поинтересовался:
— Уезжаете?
— Да! Что-то заскучал я в Блуа. Дорожные приключения развлекут меня…
— Оставайтесь! — начал уговаривать его Крийон. — Король сделает вас командиром полка…
— Нет, только не это! Командовать я не умею!
— Тогда прощайте! И куда же вы теперь?
— А действительно, куда? — усмехнулся Пардальян.
Он снял шапочку и поднял ее вверх на вытянутой руке.
— Вы знаете розу ветров? — спросил он у Крийона.