Заговорщица
Шрифт:
— Напротив, грех, и великий грех! — ответил Пардальян, втаскивая перепуганного бедолагу обратно на паром. — Господин де Моревер солгал: я вовсе не гугенот.
— Стало быть, вы — католик?
— Пожалуй, и не католик. Но это сейчас не важно. Куда поехал Моревер? В сторону Орлеана? Не лги, ты же знаешь, что святая церковь лгать запрещает.
Паромщик поколебался, но потом решился:
— Ладно, скажу. Я перевез его на пароме, он ночевал в Божанси, в гостинице «Золотой Лев».
Пардальян вздрогнул.
— Отвези
— В Божанси?
— Да!
Через несколько минут шевалье спрыгнул с парома на берег и бросился на поиски гостиницы «Золотой Лев»;. Он узнал, что она расположена на другом конце города, и бегом помчался туда. Никто не обратил на него внимания — Божанси гудел, как растревоженный улей. То тут, то там собирались группки обывателей, на одежде которых были нашиты белые кресты Лиги. У городских ворот толпились зеваки. Раздавались выкрики, проклятия, ругательства. Что же произошло?
Просто-напросто Божанси достигла весть об убийстве герцога де Гиза. Пардальян понял это по обрывкам разговоров, которые до него доносились.
Наконец он разыскал гостиницу «Золотой Лев» — последний дом по дороге на Шатоден. Там, как и везде в городе, кипели страсти. Пардальян направился прямо к хозяйке. Упитанная матрона горячо убеждала нескольких своих соседей немедленно вооружаться и двигаться на Блуа.
— Сударыня, — заявил Пардальян, — я только что оттуда. Я все знаю о гибели герцога.
Шевалье тут же оказался в центре внимания и поведал собравшимся интереснейшие подробности о смерти Гиза. В заключение он добавил, что ему поручено разыскать некоего дворянина, причастного к злодейству, и старательно описал внешность Моревера. Потрясенная хозяйка воскликнула:
— Да он же был здесь минут пятнадцать назад! Очень спешил! Ах, негодяй, теперь я понимаю, почему он так быстро ускакал.
— Как это произошло?
— К нему явились двое — наверное, сообщники. Что-то сказали, я не расслышала — что, и он бросился вон, вскочил в седло и умчался.
Пардальян понял, что к Мореверу приходили те самые стрелки, которых он нанял. Видимо, Моревер решил передохнуть в Божанси и подумать, как действовать дальше. Но тут ему сообщили, что Пардальян идет за ним по пятам — несмотря на все ухищрения, ловушки и наемных убийц. Это известие так поразило негодяя, что он решил немедленно покинуть Божанси.
— Сударыня, — воскликнул шевалье. — я должен догнать этого мерзавца! Куда он направился?
— На Шатоден.
— У вас есть хороший конь? Я вам заплачу пятьдесят экю по шесть ливров, вот они…
— Есть, да еще какой! Быстрее ветра! Хоть задаром берите, достойный дворянин!
Хозяйка оказалась ярой сторонницей Гиза… правда, экю все-таки взяла. По ее приказу лакей вывел из конюшни лошадь, и через несколько
— Как поймаете этого негодяя, везите сюда! Мы его повесим.
Пардальяна не обманули: конь был очень неплох. Спустя полчаса шевалье увидел, что дорога углубляется в лесную чащу. Голые деревья печально вздымали к небу ветви. Здесь начинался лес Маршнуар, который Пардальяну предстояло пересечь из конца в конец.
Всадник несся как безумный. Он то и дело пришпоривал коня, и животное мчалось так, что клочья белой пены разлетались в разные стороны. Пригнувшись к шее коня и словно слившись с ним в одно целое, шевалье летел в погоню за своим заклятым врагом.
Он уже двадцать минут ехал через этот лес. Проносились мимо буки и ясени. Березы белыми привидениями скользили вдоль дороги. Вперед, только вперед, да поскорей!
Конь рассекал грудью воздух, пытаясь помочь своему седоку нагнать негодяя. Однако глаза скакуна уже налились кровью, бока вздымались неравномерно: силы его были явно на исходе.
Внезапно шевалье привстал в стременах: впереди, за поворотом дороги, послышалось ржание. Судя по всему, всадник был совсем рядом… Через две минуты Пардальян увидел мчащегося во весь опор Моревера. И жестокая, холодная улыбка искривила губы шевалье. Все-таки он нагнал его!
Моревер несся не оборачиваясь. Он знал, что его преследуют. Он знал, что Пардальян ни за что не откажется от своего намерения отомстить. Он знал, что смерть его близка. Он уже даже не погонял лошадь — он просто позволил ей мчаться вперед.
Воля и энергия Моревера постепенно угасали… Шестнадцать лет он жил словно под дамокловым мечом, и вот сегодня этот меч должен обрушиться на его голову… Конечно, все кончено! Какие-то обрывки мыслей проносились в мозгу Моревера. Страшная гримаса исказила лицо. То ему казалось, что его сердце уже не бьется, то он, напротив, чувствовал, что оно бьется так сильно, будто хочет выскочить из груди.
Моревер отрывисто стонал. Им овладело одно чувство — безраздельный страх, какого не может выдержать человеческий разум!
Последние шестнадцать лет Моревер постоянно жил в страхе… страхе перед Пардальяном. Вообще-то он не боялся смерти, но мысль о той смерти, что готовит ему Пардальян, пугала его. Храбрый вояка, он участвовал в десятках дуэлей и сражений, но замирал от ужаса при мысли о возможном поединке с Пардальяном, Шестнадцать лет он жил, готовясь к смерти, словно человек, годами мучающийся в агонии. И теперь этот его страх достиг апогея.
Внезапно измученный конь Моревера покачнулся и упал. Всадник, едва коснувшись земли, тут же легко поднялся на ноги — он лаже не ушибся.