Загробный мир. Мифы разных народов
Шрифт:
Вожди, колдуны и сама природа оказываются втянутыми в родовую распрю, а мертвецы остаются членами рода – связи с ними не разрываются после смерти, они взывают к отмщению.
Мифологический оксюморон: живые мертвецы
Вестейн и Торгрим не могли, подобно Хельги, убийце Хундинга, выйти из кургана и отправиться в Вальхаллу. Однако в исландских сагах много рассказов о мертвецах, которые выходили из могилы, но отправлялись не в загробный мир, а к живым людям, чем доставляли им немало хлопот. «Беспокойный покойник» – это, на первый взгляд, такой же оксюморон, как «горячий лед». Но представления о бесчинствах живых мертвецов были повседневными реалиями исландского быта.
Один из них – Храпп в «Саге о людях из Лососьей долины», – хотя имел злобный нрав, при жизни был рачительным хозяином. Перед смертью он просил, чтобы его похоронили в стоячем положении в дверях дома – так ему легче будет следить за хозяйством. Не осмелившись перечить своенравному мужу, жена исполнила его просьбу. Но после смерти Храпп проявил свой нрав в полной мере, перебив почти всех домочадцев и нападая на соседей. Хутор запустел, и Храппа решили выкопать из его могилы под дверью и перенести подальше, туда, где редко проходили люди и скот, а могилу завалить камнями. После этого он почти перестал появляться.
Однажды один состоятельный исландец решил переселиться на этот хутор и отправился туда на лодке со своим скарбом и домочадцами. Но лодка налетела на камень, а сидевшие в ней увидели большого тюленя с глазами, очень похожими на человеческие: зверь плавал вокруг ладьи, пока не поднялась буря, во время которой все переселенцы утонули. Ясно, что Храпп оказался еще и оборотнем и не желал, чтобы кто бы то ни было владел его хутором.
Через некоторое время в этой несчастливой местности поселился богатый скотом исландец. Его хлев располагался в лесу, и посланный туда работник опять столкнулся с Храппом. Хозяин сам, взявши копье, решил расправиться с мертвецом, но тот отломил наконечник и провалился сквозь землю. Наутро исландцы пришли к могиле и раскопали ее, разбросав камни. Храпп лежал там с наконечником копья. Пришлось извлечь беспокойного мертвеца, сжечь его на костре, а пепел выбросить в море. Только после этого Храпп исчез навсегда.
Мы видим, что совершившие этот ритуал исландцы последовали завету Одина: пепел умершего нужно выбрасывать в море. Конечно, Храпп отправился не в Вальхаллу – он не был павшим героем. Целью обряда было удалить вредоносного покойника в иной мир, в Хель, чтобы он не убивал живых.
Не менее злобен был персонаж «Саги о Греттире». Его звали Глам, и он жил уже тогда, когда в Исландии стало распространяться христианство.
Глам был упорным язычником и потребовал однажды, чтобы на Рождество – йуль – во время строгого поста ему дали еды. Потом он отправился со стадом, но поднялась буря, и Глам не вернулся в рождественскую ночь. Когда люди отправились на его поиски, пастуха нашли в горах, где повсюду видны были следы страшной борьбы. Глам был мертв, черен, как Хель, и огромен, как бык. Говорили, что его убили тролли – горные великаны. Глама так и не смогли довезти до церкви – он был так тяжел, что лошади не могли сдвинуть дроги. Поэтому его закопали неподалеку, завалив камнями. Но Глам принялся вставать из могилы и бесчинствовать: нападать на людей, забираться на конек крыши и ездить на нем, будто на лошади. Он являлся на хутор и ночью и днем. К лету он несколько приутих, но к Рождеству сила мертвеца опять стала прибывать: он нападал и на людей и на скот. Наконец сам герой саги – Греттир, на счету которого уже была расправа с могильным жителем, – явился на несчастный хутор, чтобы провести там ночь и расправиться с мертвецом.
Глам не преминул явиться в свой дом, который к тому времени был совершенно разорен его посещениями, и опять принялся стучать пятками по крыше, как наездник, так что все жилище сотрясалось. Затем мертвец пролез в дом; он был так огромен, что голова достигала крыши. Греттир был силачом и попытался было повалить Глама, но тот сам начал тащить своего противника к выходу. Тогда герой применил хитрость и толкнул Глама наружу: он повалился на спину, а Греттир – на него. Тут из-за туч вышла луна, и Греттир увидел взгляд мертвеца. Потом скальд признавался, что от этого взгляда он впервые в жизни содрогнулся и не в силах был поднять меч, чтобы прикончить выходца из могилы.
Тогда мертвец произнес свое заклятье и напророчил Греттиру, что после встречи с ним он лишится удачи, будет объявлен вне закона, а взгляд мертвеца до самой смерти будет перед его глазами. Глам верно предсказал судьбу герою, ведь ему, выходцу из могилы, как и эддической вёльве, было известно будущее. Но Греттиру хватило сил отрубить мертвецу голову и приложить ее к обезглавленному телу между ляжек – так расправлялись с вампирами. Потом Глама сожгли, прах собрали в мешок и похоронили подальше от жилья и дорог.
Эти мифологические рассказы, именуемые быличками, свидетельствуют о том, что злобные люди и после смерти могли сохранять свой дикий нрав. Будучи существами иного мира, они обретали силу великанов и чудовищ – оборотней. Поэтому, чтобы уничтожить наделенное сверхъестественной силой тело, их нужно было сжечь, то есть отправить из могилы, расположенной возле дома, в далекий загробный мир, куда нужно много дней добираться на ладье и на коне.
Вспомним путешествие Одина в Хель, к могиле вёльвы, от которой бог хотел получить прорицание. Оказывается, что и сама могила находится не возле дома, не в Мидгарде или Асгарде, а в преисподней. Вёльва же, которую поднимает из могилы Один, говорит, что бог заставил ее отправиться в «нелегкий путь». Чтобы разобраться в этих загробных странствиях, не обойтись без мифологической географии, точнее космографии, и знаний о том, как представляли себе могилу скандинавы-язычники.
Выясняется, что словом «хель» первоначально называли могилу – укрытие, в котором хоронили труп. Собственно, могила была воплощением преисподней. Вход в загробное жилище, «ворота мертвых», за которые за-глядывала девушка на похоронах руса, – это одновременно и вход в загробный мир.
Скандинавы не зря уделяли столько внимания погребальным обрядам, смерти, которой умер человек, и его посмертной судьбе. От того, к кому присоединится после смерти сородич – к дружине эйнхериев и благодетельных богов и предков или к полчищам чудовищ и злобных мертвецов, – зависел исход «последней битвы». Оставаясь членом рода, умерший был естественным мифологическим посредником между людьми и миром сверхъестественного – тем светом, Вальхаллой, или Хель.
Залогом того, что эти связи не обрываются и род живых составляет единство с загробной общиной предков, были «домашние» курганы, родовые кладбища. Тысячи могильных насыпей сохранились в Скандинавии (и по всей Европе) от эпохи язычества. Сам Один ссылался на мудрость, полученную от древних людей из «домашних» курганов. Курганы – могилы предков – считались свидетельством тому, что потомки владеют этой землей по праву: языческие могилы, а в христианскую эпоху памятные рунические камни были одновременно и межевыми столбами. Сами же предки могли в представлениях язычников сливаться с альвами – духами природы, покровителями земель-урочищ, обитателями не только «домашних» курганов, но и скал.
Потомок упоминавшегося поклонника Тора из «Саги о людях с Песчаного берега», носивший имя Торстейн, однажды отправился на лодке с экипажем за провизией. Тем временем пастух, пасший овец возле Священной горы, увидел, что весь северный склон ее открыт. Оттуда доносились звуки пиршества и стук питьевых рогов. Когда пастух прислушался, он услышал, что в гору зовут Торстейна со всем экипажем занять почетное место напротив его отца. Наутро узнали, что Торстейн утонул со всеми людьми.
Жертвоприношения альвам должны были способствовать здоровью всего рода и рождению потомства – это был обмен дарами с тем светом.
В «Саге об Олаве Святом» – крестителе Норвегии – рассказывается, что его мать долго не могла разродиться.
Пришлось обратиться за помощью к предку – Олаву Гейрстадальву, духу урочища Гейрстад. Из его кургана достали пояс, которым опоясали роженицу. Этот языческий обряд способствовал появлению на свет первого скандинавского святого. Естественно, что ему дали имя Олав – считалось, что предок возродился в потомке.
Кладбища располагались «за оградой» хуторов и поселений, в Утгарде, но все же это были «домашние» курганы. Погребения в них были устроены так, чтобы умерший мог пользоваться привычными для него при жизни вещами, его личное имущество оставалось с ним в доме-могиле. Считалось, что у знатных людей под курганами могли оказаться большие сокровища или волшебное оружие, овладеть которым мечтали многие герои. Сам Один похвалялся, что умел грабить курганы так, что могильные жители не причиняли ему вреда.