Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой
Шрифт:
Главная масса пленных, захваченных частями русской 3-й армии в ходе боев на Золотой Липе в этот период, принадлежала к 3, 11, 12, 14-му армейским корпусам и 22-й ландверной пехотной дивизии противника.
13 августа в бою у Княже русская 42-я пехотная дивизия 9-го армейского корпуса захватила до 400 пленных{83} из состава австрийской 25-й пехотной дивизии. В частности, почти полностью был уничтожен один из ее полков, наступавший на стыке между 32-й и 42-й пехотными дивизиями. H.H. Головин называл цифры более чем в 2 тыс. пленных австрийцев, учитывая в т. ч. лазарет с ранеными австрийскими солдатами.
Количество же пленных, взятых частями 9-го армейского корпуса к 18 августа, по авторитетному утверждению его командира генерал-лейтенанта
Отличились в этих боях и части русского 10-го армейского корпуса.
Командование австрийской 16-й пехотной дивизии решило нанести удар по левому флангу русских — 2-й пехотный полк должен был охватить левый фланг русского 121-го пехотного полка 31-й пехотной дивизии, но в свою очередь был внезапно атакован во фланг частями русского 122-го пехотного полка. В результате «среди леса произошла ожесточенная штыковая схватка. Шесть рот тамбовцев (бойцов 122-го пехотного полка. — А.О.) стремительной атакой опрокинули австрийцев и преследовали их до южной опушки леса. Было захвачено много пленных, в том числе раненый командир 2-го венгерского полка»{85}. Атака 122-го пехотного Тамбовского полка обеспечила левый фланг 31-й пехотной дивизии, «но положение на правом фланге дивизии продолжало оставаться критическим, пока здесь не появился 124-й пехотный полк… При поддержке батарей 2-го артиллерийского дивизиона полк шеренга за шеренгой бросился в атаку. Австрийцы не выдержали и бежали в лес западнее Кропивна, потеряв до 200 человек убитыми и ранеными и 150 человек пленными»{86}.
В ходе этих боев 10-й армейский корпус в общей сложности захватил всего около 700–800 пленных. Наиболее крупные потери понесла 16-я пехотная дивизия австрийского 12-го армейского корпуса — на нее и легла главная тяжесть боев 13–14 августа. Эта дивизия потеряла до 5 тыс. человек (до 30% боевого состава), причем в одной из бригад потери приближались к 50% состава.
Австрийцы на Золотой Липе потеряли около 20 тыс. убитыми и ранеными и более 10 тыс. человек пленными.
У Перемышля 16 августа 60-я пехотная дивизия в течение дня форсировала реку, захватив до 500 пленных. В районе Недзелиска много пленных захватила 10-я кавалерийская дивизия.
В ходе боев на Гнилой Липе особенно отличился 176-й пехотный Переволоченский пехотный полк из состава 21-го армейского корпуса 3-й армии — 17 августа он уничтожил свыше 1 тыс. австрийцев и несколько сотен пленил{87}. А на следующий день, 18 августа, у Жолкиева 33-я пехотная дивизия 21-го армейского вступила в бой с австрийской 23-й гонведной пехотной дивизией. Взятые в течение суток 450 пленных принадлежали к маршевым соединениям 6-ти различных полков — этот факт говорил о кризисе боя для оппонентов русских частей на южном фланге Галицийской битвы.
Из соединений русской 8-й армии особенно отличился 7-й армейский корпус — в боях у Янчина. С утра 17 августа 13-я пехотная дивизия должна была атаковать Бржуховице, а 34-я пехотная дивизия — форсировать Гнилую Липу и способствовать 13-й дивизии в захвате населенного пункта.
Русская пехота атаковала при мощной поддержке артиллерии. Фронтовик следующим образом передавал свои впечатления: «Много содействовала успеху артиллерия. Одну из батарей противника, стоявшую против Янчина, две наших буквально заклевали. Она так и осталась на месте»{88}.
Журнал военных действий корпуса так отметил напряженность боя: «… д. Бржуховице и д. Мерижшев горели, но противник еще не был сломлен и упорно держался»{89}.
133-й Симферопольский, 134-й Феодосийский, 135-й Керчь-Еникальский пехотные полки опрокинули врага — причем 134-й полк охватил левый фланг австрийцев и овладел с. Хулков. Утром 17 августа 1-й батальон 133-го пехотного полка под личным руководством начальника дивизии перешел на правый берег р. Гнилая Липа и, двигаясь по склону горы, засеянному картофелем, ударил во фланг и
К часу дня 135-й пехотный полк занял дер. Войцеховице, а к вечеру к данному пункту вышли 135-й пехотный полк и батареи артиллерийской бригады.
Противник писал о неудаче своей 35-й пехотной дивизии: «Неприятельский охват с юга становился все сильнее. В 10 часов утра началось отступление всей 35-й пехотной дивизии… Около 3 часов дня удалось зацепиться за опушку леса у Остоловице, благодаря чему удалось предотвратить разгром»{90}.
Русский очевидец так говорил об итогах победного дня: «Вслед за успехом 34-й дивизии фронт противника был опрокинут к северу и югу от Янчина. Все ринулось вперед, как поток, прорвавши плотину. Противник же стал поспешно отходить в трудных условиях днем, под нашим натиском, неся огромные потери…»{91} Общее отступление австрийцев, противостоящих 7-му армейскому корпусу, началось с 14 часов 17 августа.
Соединения 7-го армейского корпуса также оказали помощь левому флангу 3-й армии (13-я пехотная дивизия оказала эффективную поддержку 9-й пехотной дивизии 10-го армейского корпуса), выполнявшей ответственную задачу на южном фланге Галицийской битвы. Был разгромлен австрийский 12-й армейский корпус. Так, 19 августа его командиру удалось собрать за р. Зубрже в районе Дорнфельда всего лишь около 20 тыс. человек, что составляло менее половины штатного состава этого корпуса{92}. Отступление 12-го корпуса противника в северо-западном направлении привело к тому, что австрийцами были оставлены удобные в оборонительном отношении рубежи р. Бялы Поток. Более того, серьезная тактическая неудача австрийского 12-го армейского корпуса отразилась также и на фронте двух соседних дивизий австрийского 3-го армейского корпуса, которые также были вынуждены оставить свои позиции в районе севернее Перемышляны и начали отходить на Львов.
Бой под Янчиным уникален массовым боевым порывом старшего командного состава 34-й пехотной дивизии: 17 августа генералы и полковники, рискуя жизнью, возглавили лобовую атаку батальонов дивизии. Участник боя писал: «Начало блестящему успеху VII корпуса положил следующий славный эпизод героического поведения старших начальников, увлекших своим примером войска… Через широкую болотистую долину от Янчина дорога и переправа шли лишь по длинной гати, которая жестоко обстреливалась. Тогда начальник 34-й дивизии генерал-лейтенант Баташев, командир бригады генерал-майор Котюжинский (Е.Я. Котюжинский — участник Русско-японской войны, был ранен под Вафангоу и Ляояном. — А.О.), командиры батальонов 135-го Керчь-Еникальскаго полка, полковники Файдыш и Рагозин, командир батальона 133-го Симферопольского полка, подполковник Овечин (фамилия названа неверно — правильно Аветчин. — А.О.) — вышли вперед цепей и скомандовали — “в атаку! вперед!” Видя свое начальство впереди, как один поднялись и неудержимо двинулись вперед цепи симферопольцев и керчь-еникальцев. Шли так около версты по болоту и в брод через Гнилую Липу… дошли до позиции противника и ворвались в нее. Австрийцы на захваченном участке были большею частью взяты в плен, более 1000 человек…»{93}
Показательно, что в ходе этой атаки потери русских частей в нижних чинах были невелики, но «генеральская» ударная группа понесла ощутимые потери — генерал-лейтенант Н.М. Баташев был ранен в лоб (после перевязки продолжил атаку), подполковник М.Ф. Аветчин был ранен в шею навылет (перетянув рану платком, также остался в строю), полковник Рагозин был убит. Интересно, что пуля пощадила полковника H.A. Файдыша — пробив козырек фуражки, не причинила ему даже царапины.
Солдаты 34-й пехотной дивизии были в полном восторге от доблестного поведения своего высшего командного состава и прозвали атаку у Янчина «Боем генералов». Этот эпизод еще раз продемонстрировал роль в бою личного примера командира, причем в условиях невиданной до сих пор войны.