Захватить Англию!
Шрифт:
Англичане также обнаружили Вильнёва. Чуть ранее, в 5.30 утра, у британцев появилась первая (но далеко не последняя) в этот день потеря — с одной из мачт «Конкерора» свалился в воду марсовый Аарон Крокэн. Шлюпку спустить не успели, так как впередсмотрящие с «Ривенджа» заметили паруса в 6 или 7 милях к востоку [164] . Это был объединенный флот.
Дул слабый западный ветер, англичане находились в наветренной позиции, союзники — под ветром. Флот Вильнёва был немного растянут, авангард Гравины начал поворот к западу, собираясь обогнуть мыс Трафальгар, арьергард Дюмануара немного отстал. Перед Вильнёвом стояло трудное решение: если он будет продолжать движение на юго-восток, арьергард отстанет еще больше — ведь чтобы обогнуть Трафальгар, последнему придется повернуть на юго-запад, что при ветре WNW замедлит его ход. Да и сам поворот на ветер чреват потерей скорости и строя. С другой стороны, поскольку WNW был довольно слабым, арьергард и центр успевали проскочить к Гибралтару и далее шли на юго-восток, в бакштаг. Таким образом, Вильнёв мог либо попытаться пожертвовать частью эскадры, чтобы спасти большинство ее кораблей, либо попытаться выручить попавшего в трудное положение Дюмануара, который довольно долгое время был начальником штаба Флота Леванта. В 8.15 Вильнёв дает приказ: «Поворот оверштаг!»,таким образом, после этого маневра корабли Дюмануара становились авангардом, а отряд Гравины — арьергардом. В то же самое время этот маневр означал, что бой неизбежен и что при таком слабом ветре союзники, скорее всего, не успеют сформировать линию.
164
Данные из письма Коллингвуда к Уильяму Марсдену от 22 октября 1805 года. Им противоречат данные, приводимые в книге Clayton T., Craig Ph. Trafalgar: The Men, the Battle, the Storm. Hodder & Stoughton, 2006. Там расстояние между флотами при обнаружении оценивается в 11 миль.
Увидев этот сигнал, испанские капитаны Гальяно и Чурукка в ярости начали топтать свои треуголки. Испанские исследователи утверждают, что поворот Вильнёв совершил только потому, что хотел вернуться обратно в Кадис без боя. С этим утверждением тяжело согласиться — англичане, будучи на ветре, в любом случае могли перехватить союзников, тем более что расстояние между мысом Сан-Себастьян (у входа в Кадисскую бухту) и местом встречи флотов было порядка 15–16 миль, тогда как расстояние между флотами, согласно отчету Коллингвуда, не превышало 7 миль. Если же учитывать ветер (неустойчивый вест-норд-вест) — англичане шли в полный бакштаг, тогда как Вильнёв — в галфвинд.
Но маневр французского адмирала, безусловно, имел отрицательные стороны: при таком слабом ветре и с неопытными экипажами поворот оверштаг занял целых два часа, линия объединенного флота окончательно развалилась, теперь Гравина с семью замыкающими линкорами оказался оторван от основной массы кораблей, образовав практически параллельную Вильнёву колонну, идущую чуть сзади.
Корабли Нельсона, изначально следовавшие без какого-либо порядка, теперь шли на сближение с союзниками, выстраиваясь в две колонны [165] примерно под углом в 45 градусов к противнику [166] . Видя, что Вильнёв поднял сигнал поворота оверштаг, Нельсон дает указание поднять все возможные паруса и выставить лиселя. Английские исследователи раз за разом утверждают: британцы боялись, что Вильнёву удастся оторваться, как это не раз бывало. На наш взгляд, причина была в другом — Нельсон и Коллингвуд видели, что маневр союзников был неудачен и сильно нарушил их строй, в линии появились разрывы, куда могли бы вклиниться колонны британцев. Грех было не использовать такую великолепную возможность, поэтому Нельсон изо всех сил хотел как можно быстрее сблизиться, пока еще союзники не привели ордер следования в порядок.
165
Способ атаки в двух колоннах был оговорен Нельсоном с кэптенами заранее.
166
Из книги Creswell J. British Admirals of the Eighteenth Century. London, 1972 г.: «На рассвете 21 октября был наконец-то усмотрена следовавшая на юг эскадра противника в 10 милях к востоку от «Виктори». Английский флот был несколько разбросан, хотя накануне был приказ идти в двух колоннах. Корабль «Африка» был на севере и за пределами видимости. Был вновь поднят сигнал — следовать в двух колоннах курсом ONO. Коллингвуд с 15 кораблями находился в миле под ветром от «Виктори». Легкий бриз дул с WNW. В 6.45 Нельсон решил изменить курс на 2 румба вправо к О, с тем чтобы весь флот противника не был впереди него. Это был последний сигнал о маневре».
Наветренной колонной командовал сам Нельсон, подвет-ренной — Коллингвуд.
Состав английского флота приведен ниже:
Порядок следования был определен заранее, но не обошлось и без эксцессов: 98-пушечный «Нептун», согласно боевому расписанию, занимал третье место в колонне (первым должен был идти 98-пушечный «Темерер», вторым — 100-пушечный «Виктори»), однако к 10 часам утра поравнялся с «Виктори» и был готов обойти его. Судя по всему, кэптен Томас Фримантл был готов возглавить колонну и первым броситься на врага, однако его в рупор осадил Нельсон: ««Нептуну», уберите ваши лиселя и сдайте назад; я сам прорву вражеский строй!»«Темерер» шел по правому траверзу «Виктори», пытаясь занять свое место согласно боевому расписанию, однако командир флагмана Томас Харви по приказу сэра Горацио прибавил парусов и вырвался вперед. «Виктори» возглавил наветренную колонну. Южнее выстраивал свой отряд Коллингвуд. Согласно боевому расписанию, за его 100-пушечником «Ройял Соверен» должен был идти 80-пушечный «Тоннан» кэптена Чарльза Тайлера. Последний давно не чистил днище и отставал, его обошел 74-пушечный «Бель-Иль», но Коллингвуд просигналил пропустить «Тоннан» вперед. К 11.00 определились цели колонн — Нельсон вел «Виктори» прямо на «Бюсантор» Вильнёва, а Коллингвуд избрал своим противником испанский 112-пушечник «Санта-Анна» вице-адмирала Игнасио-Марии де Алавы и Наваретте. Таким образом, 15 кораблям колонны Коллигвуда противостояло 17 французских и испанских кораблей Алавы, Гравины и Магона, тогда как 12 кораблям Нельсона — 15 линкоров Дюмануара и Вильнёва.
Меж тем объединенный флот с трудом завершал поворот оверштаг. Авангард заштилел и с трудом управлялся, в то время как арьергард уже поймал бриз, распространявшийся с юго-запада. «Санта-Ана», а затем и «Принсипе де Астуриас» повернули под ветер с тем, чтобы дать больше пространства столпившимся вокруг них кораблям. В 10.30 «Принсипе де Астуриас» подвернул дальше под ветер, и «Ашиль», все еще пытавшийся занять предназначенную ему позицию впереди «Принсипе», столкнулся с ним, но повреждения от столкновения оказались незначительны.
Вильнёв постоянно сигналил кораблям, следовавшим сзади, держать как можно ближе к ветру, однако арьергард Гравины сделать этого был просто не в состоянии. Гравина в конце концов вступил в кильватер Магону и Алаве, и линия союзников образовала полумесяц. Это решение испанского адмирала, скорее всего, было правильным, продиктованным логикой предстоящего боя. Исполняй он приказ Вильнёва, арьергард двигался бы с черепашьей скоростью в лобовой ветер на быстро приближающуюся в фордевинд к объединенному флоту колонну Коллингвуда. Для англичан корабли Гравины в этом случае представляли просто прекрасные мишени, которые можно было бы не торопясь расстреливать, как в тире. Вообще, была велика вероятность, что выполни арьергард приказ Вильнёва, он просто подошел бы к шапочному разбору. Вступив в кильватер Магону, Гравина тем самым принимал бой с кораблями Коллингвуда во время атаки последнего, оттягивая на себя часть сил и ослабляя удар по Алаве. Можно также отметить, что, нарушив сигнал Вильнёва, испанский адмирал четко выполнил указания, которые флагман дал перед боем, — в подветренном положении дожидаться атаки противника в сомкнутом строю.
Как же распределились силы у союзников? Впереди в относительном порядке шел Дюмануар. Далее «Эро», «Сан-Франсиско» и «Сан-Аугустин» образовывали небольшую пробку: «Эро» увалился на ветер, «Сан-Аугустин» — под ветер. Перед «Бюсантором» шел величественный 136-пушечник «Сантиссима Тринидад», единственным плюсом которого, по мнению Вильнёва, был высокий борт и мощное вооружение. Французские моряки презрительно отзывались об этом корабле как о «свалке больших орудий»,находя его слишком утяжеленным и неповоротливым. «Бюсантор», один из самых лучших ходоков Флота Леванта, был укомплектован отличной командой, «одной из лучших в эскадре».За флагманом должен был следовать однотипный с «Бюсантором» 80-пушечник «Нептюн» капитана Эспре-Транекиля Местраля с прекрасным экипажем, однако его оттеснил испанский 74-пушечный «Санто-Хусто», который вообще имел место в линии на четыре корпуса позади. Местраль, пытаясь поменяться местами с «Санто-Хусто», не смог его обойти; в результате оба корабля увалились под ветер, за ними свалился и 64-пушечник иберийцев «Сан-Леандро», сзади «Бюсантора» появилась зияющая дыра, которой англичане позже с лихвой воспользовались. Если забежать немного вперед — Нельсон ворвался на «Виктори» между «Бюсантор» и 74-пушечником «Редутабль», тогда как здесь должен был быть «Нептюн». Поскольку потери на флагмане Нельсона в этот день были самыми большими, поэтому вполне возможно, что при построении согласно боевому расписанию они бы возросли еще больше, и, может быть, «Виктори» все же смогли бы взять на абордаж.
Что касается «Редутабля», его капитан Жан-Жак Люка («самый храбрый человек на флоте»,по словам Бонапарта), увидев, что «Бюсантор» не прикрыт сзади, срочно поставил все паруса и заткнул эту дыру, однако теперь пустота образовалась за «Редутаблем». Следующие за кораблем Люка вице-адмирал Алава на «Санта-Ане», 74-пушечный «Фуге» и 80-пушечный «Эндомптабль» (последний — с необученной командой, собранной с бору по сосенке) просто не увидели опасности в разрыве и не стремились закрыть дыру, встав в кильватер «Редутаблю». Южнее образовалась еще одна кучка испанских и французских кораблей под командованием контр-адмирала Магона. Последней следовала чуть оторвавшаяся, но лучше всех держащая строй эскадра Гравины, который стремился как можно быстрее встать в кильватер Магону.
Линию объединенного флота приводим ниже:
В общем, можно сказать, что самым слабым местом после окончания маневра у союзников оказался центр, по краям которого и был направлен удар двух английских колонн. Между «Бюсантором» и «Санта-Аной» был только 74-пушечный «Редутабль», тогда как голову наветренного отряда Нельсона составляли 100-пушечный «Виктори», 98-пушечные «Темерер» и «Нептун», а также 74-пушечный «Левиафан» — 370 орудий против 150, перевес более чем в два с половиной раза.
Что касается колоны Коллингвуда — против «Санта-Аны» и следовавшего за ним «Фуге» планировался удар 100-пушечного «Ройял Соверен» и двух 74-пушечников: «Марс» и «Бель-Иль» — то есть 250 орудий против 190.
И тем не менее Нельсон сильно рисковал. Удар двумя колоннами при слабом ветре в прежние времена англо-французских противостояний был бы самоубийственным — ведь при сближении англичане могли бы использовать только носовые орудия, тогда как противник встречал бы их бортовыми продольными залпами. Нельсон ставил на худшую морскую и артиллерийскую подготовку противника. Предыдущий опыт и знание текущих реалий заставляли его ожидать этого, но исход не был гарантирован, и удача могла сыграть свою роль. Имелась также тревожащая возможность того, что ветер окончательно стихнет.