Закаленные страстью
Шрифт:
Библиотека находилась на втором этаже. Снизу доверху ее заполняли книжные полки со старинными фолиантами; внутри стояли роскошные кожаные кресла, сверкал паркет. Ноздри Перри обожгли запахи сигарного дыма и коньяка, а еще кто-то переборщил с одеколоном. В подобных заведениях богатые голубокровные приходили почитать газеты и тихо обсудить важные политические события королевства.
Пара аристократов устроилась ближе к выходу и о чем-то беседовала за бокалом приправленного кровью коньяка. А дальше,
У Перри привычно сжались внутренности. «Я его не боюсь. Не боюсь». Она не знала, кого пытается обмануть. Лучше разозлиться. Перри поймала взгляд пары голубокровных и резко кивнула им на дверь. Один побледнел, другой собрался возразить, но она распахнула пальто и положила ладонь на рукоять кинжала.
Голубокровные тут же испарились, со щелчком прикрыв за собой дверь.
«Смелее».
— Какой приятный сюрприз, — пробормотал Монкриф, переворачивая страницу газеты. — Я вас здесь не ожидал… мисс Лоуэл, не так ли?
Ее отражение виднелось в окне напротив него.
Перри решительно пересекла комнату.
— Довольно игр. Я отказываюсь в них участвовать.
— Боюсь, у тебя нет выбора.
Она тихо вытащила клинок и прижала его к руке, чтобы спрятать. Рукоять согрелась в ладони. Перри обошла соперника по кругу.
— Думаешь, это весело? Что ты задумал?
Монкриф наконец поднял глаза.
— Я читаю газету. Ты сама ко мне пришла.
— Не притворяйся, будто не хотел этого.
Герцог осмотрел ее сквозь полуприкрытые веки; его глаза стали горячими. Опасными.
— Убери нож, дорогая.
— Или?
— Или я его у тебя заберу.
Может, заберет, может, нет. Даже десять лет спустя она помнила, как легко герцог сломал шею какому-то голубокровному. Монкриф редко показывал, насколько опасен, что делало его совершенно непредсказуемым. Перри точно не знала, сумеет ли одолеть противника.
Поэтому убрала кинжал.
— Итак, ты наконец пришла повидаться, — довольно подытожил герцог, опуская газету.
— Как ты меня нашел?
— Одному из старых знакомых показалось, будто он видел тебя в прошлом месяце в опере вместе с группой Ночных ястребов. Представь мое удивление, когда я прочел телеграмму.
— Так ты явился в Лондон ради меня?
— Не льсти себе. Я и так собирался вернуться. Не желал до конца дней сидеть в той чертовой дыре в Шотландии. Твое появление просто пришлось кстати, и я намерен в полной мере им воспользоваться.
Тогда к чему уловки? Зачем? Если только…
— Вот почему ты не пришел ко мне, да? Хотел, чтобы я сама приползла. Думаешь, будто вся власть за тобой.
— Так она и правда за мной. Ты знаешь, что это единственный клуб в городе,
— Что тебе надо?
Монкриф снова раскрыл газету. На Перри с первой полосы уставилась зернистая фотография королевы, новость о предстоящей выставке.
— Хочу, чтобы все узнали правду.
— Правду? — Перри сгребла газету и заглянула в глаза мучителю. — Или твою версию событий?
Монкриф медленно поднял глаза.
Она отпустила газету. Герцог встряхнул бумагу, аккуратно распрямляя страницы.
— Ты вернешься в мой дом и продолжишь выполнять обязанности трэли, как согласилась десять лет назад. Будешь соблюдать контракт, и я прослежу, чтобы ты жила в добром здравии до конца своих дней, как обещал по договору. Станешь ходить по балам вместе со мной, пусть все знают: ты очень даже жива. Что до всех, кто смел обвинять меня в твоем убийстве — я буду втирать правду в их лица, пока они не ослепнут.
Перри сглотнула.
— Думаешь, я поверю, будто ты не причинишь мне вреда?
— Вообще-то мне плевать, во что ты веришь.
— А Хаг?
— Он неважен.
— Я знаю, что он жив, Монкриф, — вспылила Перри. — Смерть тех двух девушек на его совести, не так ли? Девушек, на которых ты его навел. Он увидел их с тобой, да? Увидел, захотел к себе в коллекцию, как захотел меня. Думаешь, я смогу смотреть ему в глаза без желания перерезать ублюдку глотку?
— В прошлый раз у тебя не очень-то получилось.
Это стало последней каплей.
— Как ты можешь закрывать глаза на его поступки? Все те девушки… Сколько их было? Сколько крови на твоих руках?
Герцог прищурился и перевернул страницу.
— Придется потерпеть его еще немного. Он способ достижения цели. А потом добрый доктор исчерпает свой потенциал.
— А до того? Как быть с девушками, которых он убьет?
— Никого он больше не тронет, — твердо заверил герцог. — Я теперь в Лондоне и держу Хага на поводке. И удавлю его, если придется.
— Ой, и конечно же, эта мысль его остановит, — рявкнула Перри. — Ты ведь уже приказывал ему меня не трогать, да?
Глаза герцога казались сонными. Но опасными.
— Хаг узнал, чем мне пришлось заплатить за тот несчастный случай. — Он посмотрел на Перри. — Я виню в своем изгнании вас обоих. Останься ты со мной, Октавия, увидела бы, как я разобрался с проблемой…
Невзирая на отвращение к монстру, Перри едва не поежилась.
— А те девушки, которых он убил здесь? Что бы ты ни замышлял, вряд ли тебе нужно лишнее внимание. Сколько он уже в Лондоне? Какого черта ты спустил его с хваленого поводка?