Закат Аргоса
Шрифт:
Две луны срок немалый, подумал Треворус. За это время киммериец сто раз успеет выбросить из головы свою нелепую затею, а сейчас лучше открыто не возражать.
— Да будет так, — произнес он, размышляя о то, что его ждет в оранжереях Каина, явившаяся во дворец с какой-то просьбой, которую еще не успела высказать.
Прежде, надо заметить, она обыкновенно не просила ни о чем, по нынче явно пребывала в заметной тревоге, омрачающей душу будущей королевы Аргоса, и Треворус как раз собирался выяснить, в чем причина.
Поэтому он, едва скрывая
— Слава богам, — сразу же сообщил он Каине, — завтра утром чужаки уберутся из Мессантии. Знаешь ли, их присутствие держало меня в постоянном напряжении, и я рад, что все закончилось.
— Завтра? — переспросила та. — Но разве аквилонцы не собираются задержаться?
— Значит, их намерения изменились, и это хороню… Итак, дорогая, что ты хотела мне сказать? — при этом Треворус взирал на Возлюбленную, словно обращался именно к ней.
— Мне не представилось случая сказать тебе об этом раньше, но в мой дом кто-то пытался проникнуть, — объяснила Каина. — Это напугало меня. Слуги не смогли схватить незнакомца, упустили его.
— Я пришлю охрану, — пообещал король. — Не волнуйся. С твой головы волосок не упадет.
— Да, но… если бы ты позволил мне нынче не возвращаться туда, я была бы тебе весьма признательна, — горячо сказала женщина. — У меня плохое предчувствие.
— То есть ты хочешь остаться во дворце? — переспросил Треворус. — Что ж, я буду этому только рад. Я совершенно не желаю, чтобы с тобой случилась какая-нибудь неприятность, а тут ты в полной безопасности.
— Эулиара тоже не возражает против моего присутствия, — совершено серьезно произнесла Каина.
Это было правдой.
Возлюбленная вполне благосклонно принимала будущую королеву, Треворус сразу это заметил. Между женщиной и цветком установились прекрасные отношения.
В жилах Каины недаром текла кровь Алгиданы, большую часть жизни не вылезавшей из постелей сильных мира сего. Она отлично знала, как следует держаться с ними, впитав эти представления в буквальном смысле слова с молоком матери.
Аквилонцы намерены утром покинуть Мессантию, думала Каина. Значит нынешняя ночь — последняя, когда еще можно успеть осуществить свой замысел. Она пристально взглянула на Эулиару.
Всего-то и нужно, что один отросток, несколько продолговатых бледных листьев, это такая малость!
А Треворусу она потом как-нибудь объяснит, объяснит их отсутствие на цветке…
Покамест Каина не могла точно себе представить свой разговор с королем Аргоса, но не сомневалась: когда потребуется, слова найдутся сами.
Глава XXII
Одо пропал!.. Лю Шен и подумать не могла, насколько сильно способно расстроить ее это обстоятельство. Подумаешь, какая потеря! Но она, во-первых, успела привыкнуть к животному — тому самому подарку Хромой Ив, и никогда с ним не расставалась.
Одо — так она
Правда, особенного беспокойства кот до сих пор не проявлял, как того ожидала Ив. Лю Шен сразу же отказалась держать его на цепочке, не желая ограничивать свободу независимого животного, и Одо, как ни странно, оценил этот широкий жест, не делая никаких попыток исчезнуть. Во всяком случае, до сих пор.
И вдруг… Лю Шен встревожилась. Куда и почему он мог деться? Ушел из проклятого дворца, как все его предшественники?
Она впервые пожалела, что не последовала совету Ив и избавила Одо от ошейника с цепочкой. Кхитаянка решилась поискать животное, надеясь на то, что ей повезет. Лю Шен прошлась по коридорам дворца, время от времени окликая Одо, и в какой-то момент кхитаянке показалось, будто он отозвался — во всяком случае, она довольно отчетливо услышала его короткое хриплое мяуканье и ускорила шаги, следуя на этот звук.
Она не ошиблась и, вскоре увидев кота, испытала мгновенное облегчение, тут же, впрочем, сменившееся еще более сильной, нежели прежде, тревогой. Серая тень мелькала и исчезала, постоянно опережая Лю Шен шагов на десять. Спеша за нею, девушка оказалась в королевской оранжерее, где ей прежде не доводилось бывать, но Одо продолжал бежать вперед, пока не остановился возле какого-то странного растения с длинным стеблем и бледно-зелеными узкими листьями.
Зверь принюхивался и вел себя беспокойно, вдруг припав к земле и начав подкрадываться к чему-то, чего Лю Шен разглядеть не могла, как ни старалась.
— Что ты здесь делаешь?
Наблюдая за Одо, Лю Шен не заметила, что они здесь не одни. Женщина, довольно высокая и наделенная богами яркой, поразительной, но какой-то хищной красотой, стояла перед нею, недовольно сведя к переносице стрелы черных бровей.
Рядом с этой величественной особой, с коей впору было ваять изображения богинь, кхитаянка казалась совсем юной, блеклой и непривлекательной.
— Я искала Одо, кота, — объяснила Лю Шен. — Он сбежал и пришел сюда. Сейчас я заберу его и уйду.
— Я не видела тебя раньше в оранжереях, — произнесла женщина с подозрением.
— Я аквилонка, подданная короля Конана, — сказала Лю Шен. — И между прочим, тебя тоже вижу во дворце впервые, — добавила она, недовольная собою за то, что так теряется перед незнакомкой.
Без пяти минут королева Мессантии презрительно хмыкнула.
— Забирай эту тварь и убирайся, — велела она не терпящим возражений тоном. — Вы, аквилонцы, еще бы здесь свиней развели.
— Нe надо так со мной говорить, — твердо заявила Лю Шен. — Я не рабыня. Во всяком случае, не твоя.