Закат империи

Горелик Елена Валериевна

–  Вы уверены?
– де Пуансэ не упустил случая подпустить ему острую шпильку.
– Если этот ваш учёный месье… кажется, его зовут Ньютон?
– полностью забросит все прочие дела и посвятит себя разгадыванию секрета обработки земляного масла, то лет через пять-семь, глядишь, у него что-нибудь и получится.

Минхеер ван Либерген ядовито ухмыльнулся, а испанец смерил сэра Чарльза надменным взглядом. Опытный интриган и политик, дон Антонио сразу раскусил посла Англии, которому мир Сен-Доменга с Испанией и Голландией был ну очень не по душе. Как было хорошо, когда на пиратский остров безбоязненно могли заходить только корабли под французскими и английскими флагами! Английские купцы тогда снимали такой навар на посреднической торговле с Голландией! А потом… Потом пираты заключили с проклятыми торгашами-голландцами перемирие, и доходы британских бизнесменов от посредничества заметно уменьшились. А англичане - народ прагматичный, и очень не любят, когда падают их доходы…

Между тем, фонари, зажжение которых

вызвало аплодисменты собравшихся, светили отнюдь не "чуть поярче обычных масляных". На улице Лас Дамас и на площади у Алькасар де Колон стало светло, почти как днём! Поблекли даже звёзды! Во всяком случае, так показалось многочисленным наблюдателям. А спустя буквально полминуты сверху раздались очень громкие хлопки, и небо расцвело огненными цветами… По тем временам фейерверки не были чем-то из ряда вон выходящим. Их устраивали и на государственном уровне - по случаю праздников, военных побед, дней рождений монархов или появления на свет наследника престола - и в частном порядке. У кого хватало на это денег и желания, разумеется. Но чтобы фейерверк был цветным… Синие, красные, жёлтые, зелёные "одуванчики" распускались в чёрном тропическом небе, сопровождаемые хлопками взрывов. Мальчишки - да и взрослые мужики тоже, чего греха таить - встречали каждый залп восторженным свистом и криками. Девушки пищали, как будто из благопристойного страха перед подобным "громом с молниями", но на деле многие из них лишь пользовались удобным случаем как бы невзначай прижаться к мужественному плечу… Десятиминутный фейерверк закончился серией особо крупных "одуванчиков" и сильных взрывов. Толпа на площади ответила свистом и рёвом, и гаснущие огарки фейерверка тусклыми звёздами медленно осыпались за городской стеной под этот восторженный шум…

Алькасар де Колон, где Триумвират республики и представители всех трёх советов давали праздничный ужин для иностранных гостей, был освещён всё теми же керосиновыми светильниками. Стекольщики - в основном, сбежавшие с родины французы-гугеноты - расстарались на красивые плафоны, приятно рассеивавшие яркий резковатый свет и скрывавшие копоть на стенках стеклянных трубок. На балконе играли музыканты. Стол был уставлен экзотическими блюдами и дорогими европейскими винами… Удивительно, но даже скептично настроенный английский посол не сказал ничего плохого ни по поводу столь яркого завершения празднования, ни по поводу состава приглашённых. Хотя, этот самый состав его наверняка коробил. Многие члены советов и гости явились на праздничный ужин с супругами. Мэтр Аллен не подвёл: его жена, полноватая, но ещё миловидная дама примерно одного с ним возраста, являла собой образчик типично французской красоты. Дон Иниго де Фуэнтес с супругой… Испанцы - Бог с ними. Это хотя бы европейцы. Но дон Хуан Коком с женой… Индейцев, этих кровожадных и тупых дикарей, принимают здесь как джентльменов! А контр-адмирал Герритсзон? Зачем он явился в приличное общество под ручку с женой-индеанкой, которой место в лучшем случае на кухне? Адмирал Роулинг тоже пришёл со своей мусульманкой, которая чуть более месяца назад разрешилась от бремени здоровым мальчиком. "Ужас, - думал сэр Чарльз, вынужденный вежливо раскланиваться перед восточной дамой, по самые глаза завёрнутой в покрывало.
– Истинный Вавилон. Цивилизованные люди не должны смешиваться с дикарями". Однако он был не в Англии, а в Сен-Доменге, и мнение своё благоразумно держал при себе. Тем более, что если он выскажется откровенно, мадам генерал уж точно не упустит случая пройтись насчёт недостатков английского воспитания. И всё же… Всё же сэр Чарльз не мог сказать, что этот праздник ему вовсе не понравился. Он даже не стал возражать против общения своей супруги с миссис Эшби - "не леди". Ведь эта дама сегодня изволила одеться в приличное платье и вести себя как полагается государыне. Почему бы не позволить ей пообщаться с истинной леди? Глядишь, что-то и изменится к лучшему…

…Запах сгоревшего керосина благополучно улетучивался в специально проделанные отдушины - хоть на этот счёт Галка была спокойна. Гости не только не морщили носы, но и с удивлением поглядывали на непривычно яркие лампы. Как на взгляд Галки и Влада, не успевших ещё забыть электрическое освещение, зрелище было тускловатое. Но для людей семнадцатого столетия, привыкших к свечкам и слабосильным масляным фонарям, керосиновые светильники оказались настоящей "бомбой". Простенькие дешёвые керосинки поступили в продажу ещё с полгода назад, когда Мартин наконец запустил небольшую примитивную установку крекинга нефти. А нефть на остров привозили голландцы, по дешёвке покупавшие "земляное масло" у жителей побережья Венесуэлы. Но до уличных фонарей дошло лишь сейчас. И то - вначале вообще планировалось сделать его электрическим. Ведь тот же Мартин уже поставил на реке Осама несколько запруд и "водяных мельниц" - крайне несовершенную, но всё же первую в мире гидроэлектростанцию. Её мощности вполне хватало на несколько десятков станков с электрическим приводом, а в ближайшем будущем планировалось потратить часть добычи с испанского "серебряного флота" на постройку городского водопровода, и излишки мощности (да, да, электроэнергии эти "мельницы" "намалывали" пока больше, чем потреблялось!) собирались направить

на водяные насосы. Что и говорить, дело хорошее. Если ничто не помешает, через пару лет в городе не будет никаких проблем с водоснабжением. Однако Галке очень уж хотелось сделать уличное освещение электрическим. Как говорится, дёшево и сердито, и, к тому же, замечательная реклама достижений науки. Но увы. Хоть мощности станции вполне хватало на реализацию подобной затеи, но ни Мартин, ни его помощники не смогли создать достаточно надёжные лампы накаливания. То есть, они фактически наделали их с сотню, но стоило объединить их в одну цепь и подать напряжение, как несколько ламп сразу перегорели, а две или три вообще лопнули. И так один раз, второй, третий… Технология-то ещё не отработана. Мартин заковыристо ругался по-немецки, проклиная этот чёртов семнадцатый век и отсутствие самой надёжной в мире германской техники. А Галка сразу представила, что произойдёт, если то же самое случится на глазах у сотен свидетелей… и приняла решение сделать пока уличное освещение керосиновым. Благо, голландцы исправно возят нефть, а в качестве платы берут готовую продукцию - керосин и лампы. На нужды Сен-Доменга и на продажу этого товара оставалось ещё вполне достаточно. А электричество… Что ж, когда доведут систему до ума - а они с Владом уже подкинули Мартину идею газосветных ламп, пусть обмозгует - тогда и можно будет подумать о широком внедрении электричества в жизнь. Время ещё есть.

Мартин Лангер и Готфрид Лейбниц. Два немца, даты рождения которых расходились во времени на два с лишним столетия, тем не менее общались совершенно спокойно. Даже подчёркнуто уважительно. "Герр Лангер", "герр Лейбниц"… Галка почти не понимала по-немецки, но завидев её, оба учёных перешли на куда более понятный французский.

–  Мадам, - герр Лейбниц учтиво поклонился - качнулись локоны его модного парижского парика.
– Должен признать, праздник удался на славу. Гости потрясены.

–  Да, они глаз не сводили со светильников, вместо того, чтобы опустошать тарелки, - улыбнулась Галка. На ней сегодня было платье кобальтово-синего шёлка с белой отделкой - на этом цветовом сочетании почему-то очень настаивала модистка Марион. И Галка, совершенно не разбиравшаяся в тонкостях моды, согласилась.
– Готова поспорить, месье Аллен уже готовит проект концессии с голландцами: ведь именно сейчас, после такой рекламы, у нас отбоя не будет от желающих купить себе такие же лампочки.

–  Или украсть технологию, - криво усмехнулся Мартин.
– Честное слово, если бы лаборатории и наши дома не охранялись как военные объекты, научная документация давно находилась бы в Лондоне и Париже.

–  Нам есть что охранять, - Галкин ответ был с "двойным дном". В полной мере его смысл мог понять лишь Мартин - такой же пришелец из будущего, как и она.

–  Это верно, - согласился Лейбниц.
– К примеру, таблицы для канониров, хоть в них для меня не было ничего сложного… Скажите, мадам, почему вы рискнули финансировать изобретение месье Бертье? Насколько мне известно, до него никто не пытался создать корабельную артиллерию, способную обстреливать противника на таких расстояниях. У меня сложилось странное впечатление, будто вы знали о том, какие результаты могут воспоследовать от реализации подобной затеи.

–  Для этого не нужно быть гением, месье Лейбниц, - Галка ответила с такой простодушной прямотой, что Мартин, успевший её хорошо изучить, только хмыкнул.
– Достаточно посмотреть на индейскую стрелу. К тому же, у меня на родине ещё лет сто назад проводились эксперименты с нарезным оружием. Но увы, бронза - не лучший материал для таких пушек.

–  Я ничего не слышал о подобных экспериментах, - удивлённо признался герр Лейбниц.

–  Простите, месье, вы много были наслышаны о наших экспериментах до того, как попали сюда?

–  О!
– молодой учёный понимающе улыбнулся.
– Я был наслышан о результатах. Редкий случай, когда эксперимент завершается успешно без многолетних исследований.

–  Пьер - гениальный канонир, - Галке на миг показалось, будто герр Лейбниц вычислил истину математическим путём. Но… нет. Герр Лейбниц, узнав истину, в жизни бы в неё не поверил.
– А кроме того - безумцам действительно везёт.

Оба немца не сговариваясь посмотрели куда-то ей за спину. Галка оглянулась. Так и есть: английский посол. Сэр Чарльз, закончив деловой разговор с месье Алленом, направлялся к двум другим членам Триумвирата. Поговорить о делах государственного масштаба. Впрочем, на таких вот праздничных приёмах и делалась половина европейской политики.

–  Разговор пошёл о везении, а следовательно, стал гораздо интереснее, чем проценты налоговых отчислений в изложении мистера Аллена, - сэр Чарльз изволил сдержанно улыбнуться и заговорил по-английски.
– Моё почтение, миледи. Моё почтение, джентльмены. С вашего позволения, присоединюсь к вашей компании.

–  Всегда рады вас видеть, сэр, - Галка едва заметно склонила голову, приветствуя посла.
– Но давайте перейдём на французский язык, герр Лейбниц не знает английского.

–  С превеликим удовольствием, - теперь улыбка англичанина была самую малость едкой: сэр Чарльз не очень-то любил всё, что было связано с Францией.
– Итак, - продолжал он по-французски, - вы изволили заговорить об удаче, мадам. Но скажите мне, что для вас удача?