Закат империи
Шрифт:
Роковые два месяца миновали, и, хотя Эли опасалась худшего, всё благополучно и по сей день. Надеюсь, осёдлый и более размеренный образ жизни, что мы ведём сейчас, всё же сказался благоприятным образом. Моя жена больше не изнуряет себя круглосуточной работой, приняв в канцелярию даму-секретаря и перепоручив ей менее важную работу. Больших сражений и дальних путешествий пока не предвидится. Единственное, что внушает нам обоим серьёзное беспокойство - возраст Эли. Ей уже двадцать девять лет. Если в её мире впервые рожать в таком возрасте самое обычное дело, то у нас это связано с серьёзным риском для жизни. Но я
Этот мужичонка - тонконогий, с отвисшим брюшком, с грубыми чертами лица - типичный обитатель трущоб Ист-Энда или Суррея. Собственно, именно оттуда сэр Чарльз его и извлёк. И Джонатан Адамс служил за это своему господину верой и правдой. Служил, зная, что в любой момент, не угодив милорду, может снова оказаться на дне общества. И там скорее всего его очень быстро уничтожат: там не любят тех, кто хоть чуточку, хоть ненадолго над ними возвысился.
– Милорд, - Джонатан, держа в руках серебряный тазик и бритвенные принадлежности, немного неуклюже поклонился.
– К вашим услугам.
Джонатан был полезен сэру Чарльзу, и не только как брадобрей. Несмотря на свою внешнюю непривлекательность и вполне английскую сдержанность, он был чем-то сродни театральному типажу слуги - эдакого пройдохи-итальянца. Джонатан умел и услужить господину, и добыть весьма интересные сведения, хоть и не джентльменскими способами - напиваясь в тавернах с нужными людьми или ловко орудуя монетками. Сэр Джеймс не любил тратить лишние деньги, однако Джонатан всякий раз оправдывал все затраты. А здесь, в пиратском городе, где в порту таверна на таверне, добыть нужные сведения - легче лёгкого. Потому ежедневное бритьё для сэра Джеймса имело двойную пользу: и привёл себя в порядок, и есть над чем поразмыслить.
– Что ты вызнал?
– поинтересовался господин посол, когда слуга ловко взбил мыльную пену.
– Много интересного, милорд, - лицо Джонатана исказилось странной гримасой. Должно быть, ухмылкой, но сэр Чарльз в том почему-то усомнился.
– Я вчера вечером посидел в таверне с черномазым конюхом из Алькасар де Колон. Пить он вовсе не умеет, но за чужой счёт…
– Говори о главном, - оборвал его сэр Чарльз.
– Я поставил ему пару кружечек рома, - Джонатан намылил господину щёки и подбородок, одновременно продолжая свой рассказ.
– Язык у него малость развязался. Слово за слово, и выболтал он поразительные вещи о своей госпоже!… Чуть выше голову, милорд, самую малость… Знаете ли вы, что миссис Эшби сейчас в тягости?
– Нет, - сэр Джеймс старался говорить, не шевеля челюстью: Джонатан уже аккуратно орудовал острейшей бритвой, малейшее неосторожное движение обернётся порезом.
– Очень интересно.
– Потому-то она в последнее время и одеваться стала как леди, - поддакнул слуга.
– Раньше-то всё в камзолах и штанах бегала, а месяц назад заказала у местной портнихи несколько платьев - и домашних, и для выхода в свет.
– Выхода в свет?
– нахмурился сэр Джеймс.
– Разве пристойно даме в столь деликатном положении выходить в свет?
– Здесь нравы попроще, чем у нас, милорд. Взять хотя бы адмирала Роулинга. Где вы видели, чтобы джентльмен женился на какой-нибудь дикой азиатке? А этот привёз из Алжира арабскую женщину, магометанку, и живёт с ней как с женой!… Что вы хотели, милорд: это ж разбойники, а не джентльмены… Чуточку повернитесь, милорд… Но это ещё не самое интересное из того, что выболтала черномазая обезьяна.
–
– Милорд, вы не поверите, - скабрезно хмыкнул Джонатан, аккуратно очищая левую щёку сэра Чарльза.
– Сейчас, когда миссис Эшби в тягости, она и её муж воздерживаются от исполнения супружеского долга - чтоб ребёночку, значит, не повредить. Но три месяца назад они исполняли этот самый долг каждую ночь, и не по одному разу!
– Что в этом столь необычного?
– сэр Чарльз подпустил в свой ровный спокойный голос нотку сарказма. Он тоже регулярно исполнял супружеский долг - любому джентльмену пристало продолжать род, чтобы было кому передать титул и наследство.
– Необычного?
– хмыкнул слуга.
– Конюх слышал от своей сестры, горничной миссис Эшби, будто по ночам из спальни господ частенько доносились вот те самые непристойные звуки!
Сведения, что сообщил Джонатан, повергли сэра Чарльза в ступор. Как? Как это может быть?!! Леди обязана рожать мужу детей, а не испытывать наслаждение на ложе, уподобляясь продажной девке! Какое бесстыдство!… Кромвель совершил немало дурного, но какие же благочинные в его время были нравы! Мать, помнится, не смела даже слово сказать без дозволения отца. А сейчас что? При дворе - лупанарий, и тон разврату задаёт сам король! Бедная королева… Истинная леди, хоть природа и обделила её красотой. Такие же истинные леди и джентльмены, как сэр Чарльз и его благовоспитанная супруга, сейчас либо сидят по поместьям, либо отправляются в колонии, ибо при развратном дворе им не место.
– Немыслимо… - ошеломлённо прошептал он, и в самом деле потрясённый до глубины души.
– Но может быть, она принимала в своей спальне вовсе не мужа?
– Нет, милорд, именно его, мистера Эшби. И по словам конюха, за завтраком они оба выглядели довольными.
– Немыслимо, - повторил сэр Чарльз.
– Государыня ведёт себя с мужем словно падшая женщина! Её супруг нисколько не возмущён этим непотребством, и более того - весьма доволен столь недопустимым поведением жены!… Увы, всё обстоит куда хуже, чем я думал: миссис Эшби - не леди. Как и её супруг - не джентльмен…
"Нужно немедленно оградить леди Ховард от общения с этой… публичной женщиной, - думал господин посол, когда Джонатан закончил его брить и удалился.
– Если я этого не сделаю, моя супруга, чего доброго, подвергнется её дурному влиянию, и безупречная репутация нашего семейства может пострадать. Но самое страшное в том, что мне приходится общаться с падшей женщиной как с государыней! Какой позор! Какое оскорбление моей чести!"
Сведения Джонатана лишь укрепили уверенность сэра Чарльза в собственной правоте: Сен-Доменгом правит кто угодно, только не "падшая женщина". А это означало одно: следовало как можно скорее выяснить, кто на самом деле здесь распоряжается, и иметь дело уже с ним.
Оливер Хиггинс. Молодой, но отличный служака. Сэр Чарльз давно отчаялся понять, что он из себя представляет на самом деле. Однако если герцог Йоркский счёл нужным ввести его в штат посольства, следовательно, это необходимо Англии. В конце концов, задача Хиггинса куда посложнее, чем у Джонатана: именно он должен был разобраться во всех тонкостях жизни верхушки Сен-Доменга.
– Рад вас видеть, Хиггинс, - сэр Чарльз знал, что этот человек из мелких разорившихся дворян. Но он был опасен. Умён, пользуется доверием герцога Йоркского. Следует быть осторожным.
– Кофе?