Закат Пятого Солнца
Шрифт:
— Я заметил, что ты часто сопровождаешь своего великого господина, которого здесь называют Малинче, а вы зовете Кортесом. Расспросив немного больше, я узнал, что ты великий воин, лучше всех управляющийся с оружием.
Гонсалес польщенно улыбнулся. Много ли нужно совсем еще молодому человеку, который и сам весьма высокого о себе мнения? Комплимент императора был приятен. Хотя Фернан отлично понимал, что аванс слишком щедр. Кортес, Альварадо, Веласкес де Леон… В отряде хватало фехтовальщиков, которые вряд ли ему уступали. Но все-таки похвала пришлась по сердцу.
— Я хорошо владею оружием, — с достоинством произнес молодой кабальеро.
— Иначе и быть не могло. Разве такой великий командир доверил бы свою жизнь плохому телохранителю? Говорят, ваши воины с легкостью обращали в бегство жителей Табаско и даже доблестных тлашкаланцев. Я не видел этого своими глазами. А жаль. Покажешь ли ты нам свое искусство?
Индейцы принялись возбужденно перешептываться. Такое зрелище всех заинтересовало. Фернан же растерянно оглянулся по сторонам. Выписывать мечом петли и восьмерки просто в воздухе? Вряд ли это произведет впечатление. Пригласить кого-то из испанцев для показательного поединка? В этот момент один из охранников Монтесумы сделал два шага вперед.
— Давай, Фернан, покажем туземцам, на что способны испанские солдаты. Смотри только, не отруби мне что-нибудь.
Вызвавшийся, Диего Диас, считался опасным бойцом, с хорошим глазомером и твердой рукой. Но сегодняшнему сопернику не ровня. Засверкали клинки, кружась в стремительном танце. Сталкивались, отмечая встречу кровожадным лязгом и расходились, чтобы через мгновение снова столкнуться. Зал был велик. Конкистадоры разошлись, вовсю используя свободное пространство.
Фернан и Диего двигались легко, меняя стойки, атакуя, контратакуя и уходя от чужих ударов. Гонсалес рубил, резал, колол, метался из стороны в сторону, выбирая выгодную позицию. Он мог и раньше закончить бой, но не спешил. Он хотел не только победить, но и показать мастерство фехтования. И он старался. Шли в ход самые зрелищные приемы, слишком вычурные и артистичные, чтобы использовать их в настоящем бою. Здесь же можно было разгуляться.
Через несколько минут схватка завершилась вполне предсказуемой победой Фернана. Меч Диего покинул руку владельца и зазвенел по каменному полу. Сам Диас лишь ухмыльнулся и обескураженно пожал плечами.
— Что сказать? Я и так неплохо держался.
Он подошел и поднял свое выбитое из ладони оружие. Гонсалес, повинуясь приглашающему жесту императора, подошел ближе к трону. Он старался унять прерывистое дыхание, чтобы казалось, что победа далась ему совершенно без усилий.
— Ты воистину великий мастер, — зазвучали, обволакивая лестью, учтивые и восторженные слова. — Я был бы счастлив, если бы мне служили такие же воины. Прими от меня небольшой подарок, как знак моего восхищения твоим искусством.
С этими словами Монтесума протянул испанцу золотое ожерелье.
«Тяжелое» — мысленно отметил Фернан.
Он был богат и прибыл в Новый Свет не ради денег. Но благосклонность такого могущественного повелителя все же наполняла сердце гордостью. Он поблагодарил уэй-тлатоани. Потом они проговорили еще несколько минут, после чего Гонсалесу пришло время отправляться к Кортесу. Диас также не остался без внимания. Повелитель ацтеков и его щедро одарил, расхваливая за мастерство и мужество. Монтесума вообще относился к своим испанским охранникам как к верным телохранителям, надежным друзьям, оберегающим его покой и безопасность.
Особенно он выделял Хуана Веласкеса де Леона. Правду сказать, Хуан, молодой человек прекрасной внешности и самых изысканных манер, легко вызывал симпатию окружающих. Сам Веласкес сначала смущался в присутствии императора, памятуя о том, как угрожал убить Монтесуму в момент пленения. Хуан держался почтительно, но соблюдал дистанцию, по возможности избегая общества уэй-тлатоани. И это совсем не устраивало Монтесуму, который очень хотел растопить ледяную стену отчужденности.
Буквально на третий день после пленения император пригласил к себе Веласкеса и долго с ним общался. Видя, что испанец явно не в своей тарелке, Монтесума с улыбкой сказал:
— Ты еще совсем молод, Хуан. И, как и любой юноша, весьма горяч. Я ведь и сам был таким же когда-то. Мечтал прославиться, доказать свое мужество, совершить великие подвиги. До сих пор помню свой первый поход и первого захваченного пленника. Но даже я не обладал твоей дерзкой отвагой. Угрожать повелителю в самом центре его столицы? Для этого нужно обладать безграничной храбростью. Не смущайся. На самом деле я тебе благодарен. Из-за твоего поступка я принял приглашение вашего командира и стал жить среди испанцев. Теперь я найду здесь новых друзей и узнаю вас получше. А тебя, столь удивительного храбреца, я хотел бы видеть своим самым надежным товарищем.
Монтесума был неизменно учтив и ласков. С этого дня он больше не упоминал о том эпизоде, когда именно Веласкес угрожал его жизни. Итак, постепенно Хуан стал отвечать императору симпатией и проводил в обществе Монтесумы немало времени.
Кортес отлично видел опасность этих отношений. Веласкеса он назначил начальником стражи во всем дворце. Хуан командовал охраной императора и отвечал за караульных. И именно к нему император проникся таким горячим расположением, регулярно приглашая для бесед, расточая комплименты и даря подарки. Случайно ли? К чему приведет такая крепкая дружба тюремщика и пленника? Не обернется ли она пожаром войны?
Кортес прекрасно все это понимал. Да, Монтесума оказался достойным противником. Пока генерал-капитан пытался переманить на свою сторону хоть какую-то часть ацтекской знати, император старался заручиться симпатией конкистадоров. Кортес верил своим людям. Он знал, что они не настолько глупы, чтобы переметнуться на сторону индейцев. Что ждет всех испанцев, если Монтесуме удастся сбежать? Жертвенный алтарь. Наверное, даже тех, кто поможет уэй-тлатоани вырваться из плена.
Прямой измены не следует бояться. Но как добиться максимальной бдительности? Правитель ацтеков обаятелен. А сохранять неусыпную зоркость на протяжении долгого времени очень тяжело. Особенно, если Монтесума все силы прикладывает, чтобы уверить окружающих в своей искренней дружбе. Лесть, подарки, восхищение, участливые разговоры, улыбки, знаки внимания… Все идет в ход. Стоит кому-то из охранников даже ненадолго потерять концентрацию, как не миновать беды. Наверняка родственники и советники императора уже давно все подготовили для побега. Выжидают лишь подходящего момента.
А Монтесума продолжал свою игру…
— Я даже стараюсь изучить вашу речь. Это дается мне нелегко, но я не теряю надежды. У вас удивительно красивый язык, — сказал он при следующей встрече Веласкесу.
К этому времени к императору приставили совсем юного пажа, Ортегилью. Его уступил сам Кортес. Повелитель ацтеков относился к нему с любовью, как к родному сыну. И действительно с помощью пажа постепенно овладевал испанской речью. А Ортегилья делал серьезные успехи в ацтекском языке. Вот и сейчас он помогал Монтесуме беседовать с Веласкесом де Леоном.