Закат раздрая. Часть 2. Юрий Данилович (1281 – 1325)
Шрифт:
В раздолье Золотой Руси.
2
У хана в юрте суд вершится.
Московский через толмача
Доносит: «Русская землица
Даст ту же дань». Тохта ворча,
Взгляд перевёл на Михаила.
Не тех надежд душа таила,
Чтоб эти аматёры бань,
Ему давали ту же дань.
Тверской князь, лоб перекрестивши,
Туша в душе стыдливый пыл,
Ища опоры в Воле Высшей,
Все ж выход больший предложил!
От
Хотел и кулаком, и словом
Задеть Михайлу, но сумел
Смолчать для пользы новых дел.
Стал Михаил, склонившись наземь,
Владимирским великим князем.
3
Зимы морозной день недолог
Тем краше миллионы искр,
Что солнца неунывный всполох
В снегах рисует. Резв, быстр
Под Михаилом конь породный,
Но похваляться всенародно
Не час, возник во злате врат
Владимир – дивный стольный град.
Уселся князь в возок богатый.
Шестёрка мощных жеребцов
Рванула с места. Вои-хваты
Сторожей рядом – вид пунцов
От скачки быстрой, гонки вольной,
От встречи громкой, колокольной.
От толп, что шли на снега гладь,
Чтоб поезд пышный увидать.
Вокняжил в кафедральном храме52.
Митрополит всея Руси
Под образами, что верхами
Очами жгут, провозгласил
Великим князем Михаила,
Хвала венчанье завершила
Под праздничный церковный хор –
Старый Максим в обрядах спор.
А дальше пир, веселье миром,
Князь словно рад, но наяву,
Отмстить мечтая, Михаилом
Полки сбираются в Москву -
Сменив на сечу позолоты,
За смерть Акинфа свести счёты.
Едва закончили кутёж,
Князь вывел рати. Невтерпёж.
Бросок к Москве излишне спешен.
Уж не сверкает снег. Вразброс
Под конским строем перемешан
С грязищей липкою навоз.
И Солнце, выказав немилость,
Под мутной пеленою скрылось.
Нет удали, наоборот,
Бойцов досадует поход.
В пути пополнив толпы вдовьи –
И грех не грех, когда упрям –
Добавив к снежной грязи крови,
К желанным подошли холмам.
Но на задиру стрел колючих
Московский Кремль отправил тучи53,
Людей побили с двух сторон,
Но штурм никчёмный отражён.
Великих битв в былом немало,
Геройство русских сыновей
Не раз Отечество спасало…
Но мало было войн глупей:
Князья о чём-то сговорились,
Мир заключили столь развилист,
Что каждый, чуя свой посыл,
Остался
Митрополит
1
Недолго тянется затишье
В минуты мира под Ордой.
Вершились и с земли, и свыше
Дела на стороне родной.
Год не прошел, такая жалость,
Известье горькое примчалось,
Что хворью мучился, засим
Почил митрополит Максим55.
Чтоб разобраться в происшедшем,
Рассмотрим дальнюю Волынь –
Край до монгола сытый, цветший
В обилье истинных святынь.
Там пережил разор ордынский
Свой град Владимир, но Волынский,
И княжил, не минув вдовства,
Там тоже Юрий, но сын Льва56.
Тверскому князю был роднёю,
Повенчанный с сестрой его.
Княгиня стежкою земною
Недолга шла, и оттого
Волынский Юрий овдовевши,
Печаль и горе претерпевший,
Привёл себе любовь извне –
Женат на ляшеской княжне.
С женой приехали прелаты,
Иезуитов полон двор,
А Юрий Львович, жизнью мятый,
Не так на каверзы хитёр.
«Нужны свои митрополиты», -
Ловчили с ним иезуиты,
Шептали, к подлости клоня:
«Тебе Залесье не родня!».
План очень прост: в единстве сила,
Раздрай же слабостью чреват.
Им не удастся Михаила
В латинский заманить обряд.
Волынский ж князь уже не молод,
Литвы набегами поколот,
И до недавешних времён
В войсках и средствах был стеснён.
Сначала ломка метрополий,
А следом унии57 обман.
Изгнанец римский рад, доволен,
Что всунулся куда незван.
В барыш латинскому амвону
Всю Русь зацапает Червонну58 59,
Земель чтоб русских благодать
В закатной пасти прожевать.
Смущался князь. Никто не ведал,
О чём молил по вечерам,
Но рано праздновать победу,
Хотящим рвать Русь пополам.
Вопрос, без всяческой опаски,
Рассудит патриарх царьградский.
Пока ж Земля из разных врат
Шлёт двух соперников в Царьград.
Один, Геронтий, от Михайлы.
Волынский ж князь избрал Петра,
Не посвятив в шальные тайны,
Игумена монастыря,
Радел в котором брат о брате
На берегу речушки Рате60,
Иконника, что в меру сил
Всю землю русскую любил.