Закат. Начало
Шрифт:
Со вздохом разочарования Коккинакис плюхнулся на свой стул. Генри внимательно посмотрел на следователя.
— Ты человек, склонный к пессимизму, Том. — Брикман поджал губы и наморщил лоб, отчего на нем появились три четкие складки. — Слишком отрицательный, негативный взгляд на жизнь. Видишь вот эти цифры?
Брикман постучал по экрану ноута. И действительно, в углу приостановленной видеосъемки было указано время.
— Двадцать три пятнадцать, — озвучил их Том, нахмурившись.
— Именно.
Генри порылся в карманах своих штанов. «Даже обыскивать не стали, гроза преступности столицы Греции», — подумал
— Раскрой ладонь, Том. Лови.
Коккинакис ловко сработал, цепко схватив предмет.
— Пуля? — с удивлением разглядывал снаряд стрелкового оружия Том.
Генри вальяжно откинулся, при этом положив одну руку на спинку металлического стула.
— Она вошла в ножку деревянного стола, аккурат возле моей ноги. Выковырять ее оттуда не составило большого труда. Вот если бы она вошла в стену, пришлось бы использовать нож или отвертку, а так захватил ее прежде, чем сигануть в бассейн.
Том широко раскрыл рот. Кто стрелял в Генри? Он хотел разузнать побольше о добыче Брикмана, но агент встал и зашагал по комнате, привычно рассуждая, скрестив руки за спиной и слегка наклонив голову к плечу.
— Наш дорогой любитель искусства оказался невероятно ревнивым парнем. И мисс Джулия, похоже, его спровоцировала на крайне активные действия. По крайней мере, я так думал в тот момент. Коллекционер схватился за оружие, как только обнаружил свою возлюбленную в запертой комнате с посторонним мужчиной. Мы с мисс Джулией провели немало времени около бассейна…
— Погоди. Стоп, при чем тут бассейн? И как вы оказались заперты? — встряхнул головой Том, не успевая следить за темой разговора.
— Мы прыгнули из окна.
Коккинакис почесал затылок и медленно закрыл глаза, но ничего не спросил. Генри ждал и ждал, и ждал. Затем продолжил расхаживать по комнате.
— Так вот, за это время, пока мы были у бассейна, Тео мог спуститься по ступеням, снова забраться на крышу, потом спрыгнуть из окна и снова спуститься. Так уж вышло, что женщина была не слишком одета, я нарочно тянул время, не давая ей укрыться под своим пиджаком, — облизнулся Генри и снова поморщился, продолжая. — Если прибавить сюда нападение и еще нашу перепалку на улице, то получается, что нас вовсе никто не преследовал.
— Минуточку! Почему она была не одета? — взъерошил двумя руками свои седые волосы Том. — Ты и она? Вы действительно?
— Да. Нет. Не сейчас! Не важно.
Генри и Том несколько секунд смотрели друг на друга не отрываясь.
— Что за нападение, Брикман? — медленно проговорил Коккинакис, пытаясь успевать за ходом мыслей агента.
Генри остановился и широко улыбнулся.
— А вот это самое интересное. Хорошо, что ты спросил, Том. На мисс Джулию напали два подозрительных умельца, когда она, отчаявшись получить мой пиджак, выбежала практически голая на улицу. Но я все-таки джентльмен, Том, — театрально поклонился Генри, — именно поэтому одного из верзил я ударил по лицу. Затем немного потанцевал с другим, но не в этом суть. Между тем наша бесстрашная и отчаянная мисс Джулия впала, как мне показалось в тот момент, в самую настоящую истерику. Она отвернулась. Я раскрыл кошелек мужчины и успел прочесть имя.
Том перестал дышать, приподняв подбородок и открыв рот.
— Кредитная карта на имя Фрэнка Дэломота, — отрапортовал Генри.
— Агааа, — щелкнул языком
— Я думаю, что этот человек и будет моим свидетелем, доказывающим, что я никак не мог находиться в двух местах одновременно, учитывая, что камера фиксирует время и дату съемки. И еще, Коккинакис.
Генри кинул на стол небольшой целлофановый пакетик из-под зубочисток, в котором Том увидел вату, насквозь пропитанную кровью, и несколько прядей белокурых волос.
— Вдруг пригодится.
— Я люблю тебя, Брикман, — расхохотался Том, — выходи за меня. Я брошу жену ради тебя, — пошутил Коккинакис.
— Я просто позволил ей действовать согласно ее плану, не более того. Очень хотелось узнать, к чему же приведет весь этот цирк. Зачем они отдали нам картину, Том? Я думал, они хотят ее продать, но зачем подставлять меня? Я не знаю этих людей. Личная месть против меня? Но зачем? Здесь есть что-то еще, что-то, что мы упускаем.
Генри сел на свой стул обратно. Том собрал вещи, направляясь к двери, когда услышал голос Брикмана за спиной.
— Ванесса. На самом деле ее зовут Ванесса. Женское имя, в переводе с греческого означает «бабочка».
— Арр! — забавно прорычал Том и скрылся за дверью, прокричав с порога: — Мы закроем это дело к чертям собачьим. Забудем, как страшный сон. У нас есть обе картины. Городу плевать на всю эту ерунду с бабочками.
Брикман перестал улыбаться. Он не двинулся с места, продолжая сидеть. Генри наблюдал за тем, как в верхнем правом углу комнаты для допросов желтым огоньком ему подмигивала видеокамера. Со стороны могло показаться, что Брикману наплевать, что он абсолютно спокоен и уверен в своих силах. Но грустная правда заключалась в том, что по какой-то странной, шизофренической причине ему было не все равно. Глупость! Но ему необходимо было знать, что Джулию заставили его подставить. Он нуждался в доказательствах, оправдывающих ее поступок. Мысленно он искал причину, объясняющую ее действия. А еще теперь он желал уничтожить Тео. Нужно трезво смотреть на вещи. Именно она, а не Тео, ранила его самолюбие. Но природа людей, подобных Брикману, такова, что лишь достойный соперник женского пола способен задеть его по-настоящему.
Глава 17
Небольшое влажное полотенце ярко-малинового цвета висело на шее Тео Джонсона. Второе, точно такого же оттенка, он обмотал вокруг бедер. Мужчина уверенно распахнул дверь своего номера. В лицо непрошеным гостям ударил аромат спелого кокоса.
— Коккинакис, о, и Брикман, какой сюрприз, — широко улыбнулся Тео, пропуская полицию внутрь помещения. Генри чуть замешкался на входе, обратив внимание на собранные чемоданы, стоящие у двери.
— Куда-то собираетесь? — поинтересовался Коккинакис, будто прочитав мысли Брикмана.
— Наш отпуск подходит к концу. Мы же не можем сидеть здесь с вами вечно, — ответил Тео, наклонив голову к плечу и выливая попавшую в ухо воду.
Генри продолжил осматриваться, а Джонсон не прекращал улыбаться.
— На самом деле, я не такой уж и экстраверт, поэтому ваши с нами разговоры даются мне не слишком легко.
Впервые за последние десять минут Брикман остановил взгляд на Тео. Он внимательно посмотрел ему в глаза, затем опустил подбородок, приподнял правую бровь, чуть повернул голову и медленно произнес, выговаривая каждое слово по отдельности: