Закат. Начало
Шрифт:
Генри отвернулся, стараясь быстренько выкинуть из головы все, что только что увидел.
— Вы можете прикрыть свой срам вот тем брезентом, — указал Брикман в сторону, произнося слова холодным безразличным тоном.
Свет из окон отеля и несколько тусклых фонарей освещали грубую плотную непромокаемую ткань темно-зеленого цвета. Она лежала на краю бассейна, наспех, недостаточно туго свернутая в рулон. На ткани были отчетливо видны куски грязи и пыли, прилипшие фрагменты засохших растений, по поверхности ползали стайки различного вида насекомых. Джулия с отвращением скривилась, глядя на брезент.
— Если я прислоню это к своему телу, то заболею чем-то таким, название чего я даже не знаю, — топнула ножкой Джулия. — Дайте сюда пиджак! И нам надо бежать. Вы не забыли, почему нам пришлось прыгнуть?
Генри наклонился, зашнуровывая обувь, при этом вся его одежда была настолько мокрой, что при каждом движении вокруг агента образовывались лужи.
— Вы
— Черт с вами, — плюнула Джулия, поспешив спуститься по дорожке к выходу на улицу, со двора отеля.
Как только женщина оказалась за пределами гостиницы, она сразу же пожалела об этом. Сейчас идея укутаться брезентом не казалась ей такой уж отвратительной. Из мимо пролетевшего такси высунулись двое парней и тут же освистали ее. Еще несколько человек открыли окна и что-то кричали. Она быстро переступала ногами, не понимая до конца, куда именно ей идти, когда ее плеча кто-то коснулся. Девушка вздрогнула, съёжившись от страха. Резинка ее трусиков оттянулась и затем шлепнула кожу Джулии.
— Ни хрена себе, брат! Это моя ожившая фантазия. Обнаженная цыпочка с нереально бархатной кожей, блондиночка. — Ее плеча снова кто-то коснулся, затем руки и, наконец, попы.
— Не трогайте меня, — вскрикнула Джулия и попыталась бежать, но ее тут же схватили чьи-то цепкие лапы. В нос женщины ворвалось сразу несколько отвратительных запахов. Сигаретный дым смешался с нездоровым желудком, алкогольным перегаром и потом.
— Ты на работе или просто решила прогуляться голышом? — Еще одна, новая смесь запахов обдала ее с другой стороны. Сюда добавились гнилые зубы, и Джулия почувствовала подкативший к горлу комок желчи. Неосознанно, вырываясь, она наступила в какую-то лужу, почувствовав, что нога саднит от пореза. По всей видимости, под водой она умудрилась наткнуться на стекло. Она дернулась и попыталась выкрутиться, затем стала кричать, но ей заткнули рот большой шершавой влажной ладонью. Слезы градом прыснули из глаз. Противники были слишком сильны, а отсутствие обуви у Джулии не давало возможности ударить как следует. Женщина видела синие мятые несвежие джинсы со следами потертостей на коленках, грязь под ногтями и снова вонь. Чужие противные запахи вероломно врывались в ее личное пространство, нарушая его. Она чувствовала боль на теле сразу в нескольких местах одновременно. Шлепки, укусы, царапины. Она буквально ощущала, как покрывается синяками от слишком сильного сжатия. Джулия теряла силы, а затем неожиданно все прекратилось. Ее больше не держали, и она плюхнулась на асфальт, не до конца понимая, что происходит. Тот, что вонял больше, оказался в метре от Джулии лицом вниз. Второй здоровяк — на вид ему было около тридцати — всего пару мгновений назад прикрывавший рот девушке потной ладонью, затылком ударился о фонарный столб и медленно сползал вниз, усаживаясь в лужу.
— Честно говоря, я немного разочарован, мисс Джулия, — наклонился Генри, накидывая девушке свой пиджак на плечи и помогая встать. — Я все ждал, когда вы раскидаете этих бедолаг, применив какой-нибудь тайный прием тайского бокса муай-тай, японского каратэ, корейского тхэквондо или, на худой конец, китайского ушу, но вы просто сдались…
— Черт бы вас побрал, Брикман. — Женщину трясло, на глазах заблестели слезы, руки дрожали, она не могла справиться с накатившими на нее эмоциями. У Джулии началась истерика. Она плакала и кричала одновременно.
— Час назад я узнала, что мой жених изменяет мне направо и налево. После чего он стрелял в меня из пистолета. — Джулия всхлипнула, задыхаясь, из носа потекло, она вытерла лицо ладонью, испачкав его грязью. — Я голышом выпрыгнула из окна, затем меня чуть не растерзали два головореза, а вы продолжаете выставлять меня хрен знает кем, только для того, чтобы ваша теория о краже долбаной картины оказалась реальностью? Кто я, по-вашему, — Мата Хари?
На глазах агента рассыпалась его собственная цепочка расследования. Никогда Генри не видел Джулию настолько незащищенной. Такой слабой и беспомощной. Неожиданно он понял, что перед ним обычная женщина — заложница обстоятельств. Она терпела самодурство жениха, носила определенную маску, до того момента, пока это не вышло из-под контроля, и теперь она просто не знала, что же ей дальше делать со своей разрушенной гламурной жизнью. Видимо, она действительно верила Тео. Возможно, даже любила. Генри сморщился, смачивая слюной внезапно пересохшее горло. Джулия больше не казалась профессиональным вором, который способен хладнокровно поменять картину на стене, стараясь не коснуться проводов сигнализации. Она была похожа на девушку, поверившую в сказку и согласившуюся выйти замуж за богатого принца, который, как водится, к полуночи превратился в тыкву. Неосознанно для самого себя Генри подошел к Джулии и обнял ее за плечи, крепко прижав к себе и медленно гладя по растрепанным и слипшимся от грязной воды бассейна волосам.
— Тише, — сказал Генри, не узнавая собственный голос, — тише. Все уже хорошо.
Глава 14
Ночной туман города казался разноцветным из-за тускло горящих красных, зеленых, синих и оранжевых вывесок над окнами первых этажей зданий. Бледно-желтые витрины давно закрытых магазинов подсвечивали неровный асфальт, отражаясь в не высохших лужах, подчеркивая каждую выбоину и трещину. Деревья одиноко покачивали ветвями, повинуясь всякому робкому дуновению теплого летнего ветерка. Город виделся сонным и спокойным. Двое сбитых с толку мужчин, вытирая с припухших лиц кровь, медленно отползали, выкрикивая нецензурную брань в сторону необычной парочки, стоявшей в обнимку посреди улицы. Высокий брюнет прижимал к себе обнаженную блондинку, успокаивая, кутая в свой пиджак.
Влажные волосы Джулии приятно щекотали нос Генри. Он не собирался отпускать ее так быстро. Агент всего лишь хотел поддержать девушку, выказать ей свое сочувствие, но в этом казалось бы простом, ничего не значащем жесте было столько запретного, будоражащего, возбуждающего и хмельного. Генри затаил дыхание, когда ее тонкие ручки обняли его в ответ. Удерживая девушку на месте, агент пытался почувствовать тепло ее тела даже через собственный насквозь промокший пиджак. Одна рука мужчины покоилась на талии Джулии, другая неосознанно скользнула ниже. Еще одно поглаживающее движение ладонью. Он касался ее настойчиво и уверенно, запоминая каждую секунду, вбирая в себя нелепость и одновременно сладость происходящей ситуации. Разве она не должна отпрянуть? Соблюсти приличия и просто поблагодарить его за чудесное спасение? Почему ее голова покоится на его груди, слушая учащенное дыхание агента? Этот неровный ритм и чересчур громкий стук сердца выдавали агента с головой. Неловкая мысль о том, что было бы, встреться они при совершенно иных обстоятельствах, так некстати атаковала голову Брикмана. Романтическая дурь буквально выплескивалась из агента наружу, рождая множество вопросов. С каких это пор он перестал действовать, руководствуясь здравым смыслом и логикой? Он не верил в отношения, не слишком верил в семью, учитывая статистику разводов в современном мире. И уж конечно, он не верил в любовь, придуманную людьми ради желания сделать их жизни чуточку интереснее. Генри не понимал, что движет влюбленными, страстно желающими жить под одной крышей. Если подумать логически, то два совершенно разных человека попадают в новую для себя обстановку и начинают вить так называемое «гнездышко». Подобные союзы изначально обречены на провал, потому что несхожее воспитание, мировоззрение и взгляды на жизнь медленно, но верно уничтожают всю эту розово-ванильную атмосферу тяги друг к другу. Брикман верил в «жили они долго и счастливо» не больше, чем в «поздравляю вас, вы выиграли миллион фунтов, перезвоните нам».
Что есть любовь в понимании Генри? Страх остаться в одиночестве и попытка усмирить основной инстинкт. И, конечно, именно последний заставлял кровь так бурно пульсировать по телу, находясь рядом с Джулией.
Происходящее казалось чем-то запредельно странным. Он стоял посреди темной улицы Афин, крепко держа Джулию Орманд в своих бесчувственных профессиональных объятьях. Но так ли хладнокровны его прикосновения на самом деле? Крепче, ему хотелось сжать ее сильней. Сегодня агент Брикман увидел слишком много лишнего. Генри не должен был знать, что ее тело настолько прекрасно. Оно даже лучше, чем он представлял себе все это время. Он ведь джентльмен, не так ли? Но, черт возьми, с первой секунды, с того самого мгновения, как они застряли в лифте, Генри подозревал ее в краже и…. Все вокруг неожиданно затихло. Будто кто-то нажал на паузу в голове агента. Он подозревал ее и в то же время хотел. Шикарно. Теперь это очевидно для него самого. Генри посмотрел вниз и, безусловно, очевидно для Джулии, ведь они стоят вплотную. В лужах их тени отражались как единое целое. Сжимая пальцами собственный пиджак, прикрывающий ее голое тело, Генри пытался вспомнить что-нибудь тошнотворно отвратительное. Например, раздавленного кота или умершего голубя с гниющей лапкой. Но ничто не помогало. Факты отрицать бесполезно — она прекрасна. Ему необходимо удовлетворение основного инстинкта. Но, конечно, не здесь и не сейчас. Он должен включить логику, стать самим собой: черствым, бесчувственным профессионалом. Подумать и заставить себя отпустить девушку.
Генри постарался успокоиться и выдохнул, слегка отодвигая Джулию, но не отпуская ее плеч. Девушка выглядела такой несчастной, заплаканной и расстроенной, что Генри тут же стало стыдно за свои мысли сексуального характера. Он наклонил голову и нахмурился, пытаясь поймать ее взгляд.
— Послушайте, Джулия, я понимаю, мы оба расстроены, но сейчас нам нужно направиться в полицейский участок и дать показания против вашего жениха.
Женщина взглянула агенту в глаза и сделала волнообразное движение плечами, высвобождаясь из его рук.