Закат
Шрифт:
Закат запомнил и следил, чтобы свеча в руке не гасла. Ходить с огнем в толпе было неудобно, даже просто опасно — то и дело слышались охи, вскрики, когда кто-то обжигался или кому-то подпаливали одежду. К счастью, лавочники запаслись не только огнем, но и водой, так что подожженных тут же тушили.
Традиция в Солнцеграде определенно была сильней здравого смысла.
Ярмарка, однако, от этого только выигрывала. Лотки ломились не только от снеди, но и от игрушек, леденцов, готового платья. Закату на сдачу то и дело норовили всучить фигурку Героя или карамельное солнце
— Нам на ферме как раз такого крепкого мужика не хватает!
Пришлось пообещать подумать, иначе настойчивый бородач не отвязался бы.
Закат успел наполнить корзинку почти доверху, а кошелек, выданный Принцем, изрядно отощать, когда раздался звук горна. Толпа хлынула на центральную площадь, и Закат понял, что выбраться не сможет. Позволил себя закружить, утащив следом за всеми. Люди жались друг к другу плотно, как ягоды в грозди, над толпой колыхалось море рук со свечами. Корзину с покупками Закат тоже поднял над головой, чтобы не раздавили.
Стража очистила проход к белокаменной сторожке света — здесь это была отнюдь не избушка с мечом на маковке, а небольшой замок. Из его золоченых дверей парами прошествовали рыцари, тоже со свечами в руках. Вывезли телегу, Закат хмыкнул. Вместо пленника на ней возвышалось чучело в узнаваемом подобии черной короны.
— Радуйтесь, люди! — едущий первым человек, на котором вместо доспеха была белая мантия с вьющейся по рукавам и вороту золотой вышивкой, остановился в центре площади. — В этот день явился в Солнцеград Герой и воззвал к смельчакам, которые готовы были выйти против Темного властелина!
Цепочка рыцарей за спиной сторожа замкнулась в кольцо. Телегу наклонили, чучело Темного властелина съехало на землю. Грубо нарисованное на мешковине лицо от живого света будто кривилось в смехотворно нарочитых гримасах.
— Вместе они одолели зло. И теперь каждый из нас должен вырывать лишь малые ростки его в своих душах, чтобы сохранять свет! Бросьте же свечи в символ зла. Тот, от чьего огня займется чучело, будет признан самым ярким светочем этой ночи, равным в своей чистоте Светлому герою!
Закат только брови приподнял, но толпа стояла плотно, и выбора у него не было. Первым свечу бросил сторож света, затем рыцари. Те, кто помоложе, искренне расстраивались, когда огоньки гасли еще в полете. Настал черед толпы. Закат ожидал столпотворения, путаницы, что никто все равно никогда не разберется, от чьей именно свечи занялась ветхая тряпка, заменявшая чучелу черный доспех. Сам бросил свечу, улыбаясь в лицо своей дурной копии… И опешил, когда огонек на фитиле не угас, лизнул ткань на набитой соломой груди, вспыхнул сразу и ярко.
Вокруг него образовалось почтительное кольцо. Подошел сторож света, склонил на миг голову. Крепко взяв Заката за руку, воздел ее вверх на фоне полыхающего чучела.
— Вот наш светоч! И да начнется светлый праздник!
Ладонь отпустили, Закат отступил спиной вперед в толпу, но затеряться в ней уже не смог. Вокруг смеялись, зазвучала быстрая музыка, его ухватили за руки, увлекли в танец.
Он даже при желании не смог бы привлечь больше внимания, чем уже привлек.
Закат мельком оглянулся на рыцарей, увидел настороженные взгляды, прикрыл глаза, понимая — его не забудут. Оставалось только надеяться, что до конца праздника никто не попытается допросить подозрительного «светоча», а после его уже не будет в городе.
Оставалось изображать обычного путника, пришедшего на праздник. Ему повезло стать центром гуляния и он должен был этому радоваться.
Танцы оказались не сложней деревенских, только очень мешала корзинка, и без того чуть не сломанная толпой на площади. Люди растянулись по улицам, музыканты становились осями хороводов, музыка смешивалась, перекликалась, дополняла друг друга. Светоча хотели видеть в каждом кругу, и Закату это было на руку, хотя к тому времени, когда он сумел добраться до входа в переулок, где они с Пеплом должны были встретиться, от плясок кружилась голова.
Пепла на месте не оказалось. Закат остался в кругу, повторяя нужные движения, напряженно решая — если не придет, что делать?
Дальше по улице послышался звон металла, чей-то крик. Музыкант сбился, танец распался. Закат, поддерживая роль светоча, наоборот, шагнул на звук. Кто-то за спиной ахнул восхищенно, кто-то подался следом: мол, если светоч — Герой, то должны быть и рыцари. Однако приближающийся звук битвы быстро охладил их пыл. Люди отступили назад, ближе к площади, Закат, оглянувшись, нырнул в переулок.
Сверху тихо свистнули. Пепел сидел на крыше, куда немного раньше отправил мальчишку-вора. Однако когда Закат попытался забраться по лестнице, кинул ему на макушку огрызок яблока. Вскочил, отбежал дальше по крыше, ткнул пальцем — иди сюда.
Закат последовал совету. Он пробирался переулками и щелями, сверху свешивался Пепел, ведя. Из-за угла выскочила Искра, налетела на Заката. Улыбнувшись, пошла рядом. Он спросил, бросив взгляд на ее растрепанную одежду:
— Ты от них отбилась?
— А зачем?
Она тихо, гортанно засмеялась, одергивая смятые юбки. Размазанная помада превращала рот в некрасивое пятно, Искра стерла краску тыльной стороной ладони. Шальные глаза блестели в темноте, она вдруг дернула Заката за прядь волос, заставив наклониться к себе. Быстро поцеловала в щеку возле самых губ.
— Я тебе не приличная девушка, — играя, провела пальцем по подбородку, очертила контур лица, — мне нравится даже такая компания. И твоя бы понравилась.
Он отстранился, покачал головой, не замедляя шаг. Не то чтобы он не любил таких девушек. Просто его тело за века, прошедшие со смерти королевы, будто забыло, что принадлежит мужчине. Даже еще не старому: он ведь возрождался всегда в одной поре — уже не юношей, но далеко не стариком, даже за самую долгую жизнь между смертями не обзаведясь седыми волосами.