Закатная звезда Мирквуда
Шрифт:
— Нам не стоит так далеко уходить в лес, — настиг её голос Леголаса, когда она уже хотела было перебраться на другой берег полу замёрзшего ручья.
— Почему нет? — удивлённо вскинув бровь, оглянулась она не него через плечо. — Я соскучилась по этим деревьям, — улыбаясь, ласково провела рукой по коре и, ощутив под ладонью слабую пульсацию тепла, как ответ, прильнула щекой к стволу, — по птицам, по тому, как сквозь ветви пробивается свет. Мирквуд завладел моим сердцем, его тихий голос, в котором переплетаются скрип деревьев, шум крон, шелест листвы
— Ты была права, не сказав о том, куда собираешься, когда оставила меня одного у границ королевства, иначе отец бы не выдержал этого. — Поймав хмурый взгляд, в котором мелькнуло непонимание, он пояснил: — знать, что и тебя позвало море.
Затаённая боль в его словах и горькая складка у рта, побудили Андунээль шагнуть к нему и, протянув руку, нежно коснуться ладонью щеки. Впервые за всё время позволяя себе в полной мере проявить трепетность чувств, испытываемых к аранэну, она поглаживала бархатистую кожу кончиками пальцев, а потом подалась ещё ближе и легко коснулась губами лба.
— Я никогда не оставлю ни его, ни тебя, — тихое обещание теплом коснулось его души.
А в следующий миг, Леголас порывисто обнял Андунээль.
— Nana… — едва слышное слово заставило эллет вздрогнуть.
Легко высвобождаясь из объятий принца, она улыбнулась и с разбега ловко перепрыгнула на другой берег. Чтобы почти сразу же вновь услышать:
— И всё же, нам не стоит уходить ещё дальше.
Она чувствовала, что аранэн что-то скрывает, понимала, что должен быть повод для того, чтобы он останавливал её. Но, несмотря на это, упорно продолжала идти вперёд.
— Назови причину, — предложила она на ходу, давая понять, что не остановится, пока он всё не объяснит.
Оставшийся на другом берегу, Леголас напряжённо смотрел в спину эллет. Совсем скоро им обоим предстояло торжество в королевском саду, о котором он мало что мог ей рассказать, дабы не испортить сюрприза, подготавливаемого отцом. И что он мог сделать, чтобы остановить её, с удовольствием заменившую бы прогулкой по лесу необходимость приветствовать подданных Владыки? Никто не учил его искусству лукавства и недомолвок, но, к счастью, он имел гибкий ум, благодаря которому не раз избегал нежелательных ситуаций и разговоров.
Вот и сейчас, Леголас ограничился полуправдой, привлекая Андунээль яркими образами.
— Вечером будет праздник, — на выдохе признался он. — В саду поставят длинные столы и скамьи, украсят их ароматными засушенными травами и соцветиями, лентами и свечами, а по деревьям развесят свечные фонарики и гирлянды из цветов. — Заметив, как она замедлила шаг, он лукаво прищурил зелёные глаза. — Будет весело и красиво. Ты ведь почти не видела наших праздников.
Андунээль не могла припомнить ни одного праздника, который выпадал бы на эти дни, но она говорила себе, что вполне могла просто не знать о памятной дате
— Похоже, нам потребуется время, чтобы после столь интенсивной тренировки привести себя в порядок.
— Похоже на то, — согласился Леголас.
О том, что в отсутствие Андунээль служанка принесёт в её покои подготовленные Владыкой одежды, он умолчал. Поэтому, обнаружив на кровати великолепное платье из струящейся серебристой ткани, отороченную белоснежным мехом мантию и мягкие светло-серые сапожки, она опешила. Но, когда подошло время собираться на праздник, ни секунды не колеблясь, облачилась в предложенное.
Тонкие пальцы неспешно перебирали пряди волос, в раскосых изумрудных глазах застыла задумчивость, а уголки чуть пухлых губ слегка изогнулись в улыбке, когда Андунээль смотрела на отражение в зеркале и с трудом узнавала саму себя. Черты лица были всё теми же, но облик неуловимо изменился. Извечные горечь и тоска, тщательно скрываемые за спокойствием, граничащим с безразличием, истаяли, подобно теням на рассвете. Вместо них в каждом вздохе эллет отныне сквозили любовь и нежность. И как бы она ни пыталась их скрыть, всё равно не смогла бы сделать этого.
Её красно-рыжие волосы оставались не заплетёнными, когда в дверь постучали. Не ожидая, что за ней придут столь рано, Андунээль оказалась не готова, однако не стала медлить и устремилась к двери, распахнув которую, увидела Трандуила. В белоснежных одеждах и наброшенной на плечи роскошной льдисто-голубой мантии, расшитой серебряной нитью и подбитой горностаем, с посохом в руках, он был самим воплощением величия.
— Владыка… — тихо прошептала, зачаровано глядя в его сияющие глаза, эллет.
Все слова улетучились, когда он оказался рядом. Да и был ли в них смысл, когда две души тянулись друг к другу, истово желая стать единым целым?
— Я пришёл сопроводить тебя на праздник, — светло улыбнувшись, молвил он, проходя внутрь покоев и закрывая за собой дверь.
После, прислонив витой дубовый посох к стене, взял Андунээль за руку и, склонившись, прижался лбом ко лбу, прикрывая глаза.
— Я скучал, — тихим выдохом пронеслось по комнате.
— Несмотря на то, что видел меня на тренировке? — не сдержала колкости она, касаясь свободной ладонью его груди.
Но Трандуил, казалось, вовсе не заметил тонкого укола. Обняв её за талию, он с щемящей нежностью доверил ей свою тайну:
— Каждая секунда вдали от тебя, кажется вечностью.
Никакое желание объяснить ошибочность его поведения там, на тренировочной площадке, не стоило того, чтобы упустить волшебство момента, когда искренность и любовь сливаются воедино. Ведомая осознанием этого, Андунээль взяла лицо склонившегося к ней Трандуила в ладони и коснулась его губ ласковым поцелуем. Прикрыв глаза, она прильнула к нему и судорожно вздохнула, когда он перехватил инициативу, жадно впившись в приоткрытые губы.