«Заказ» на конкурента
Шрифт:
— Я думаю, вам следует уволиться.
В первую секунду Шаранин не понял, о чем идет речь, ему показалось, что это означает, что Семен Семеныч никогда больше не выйдет с ним на контакт. Но тут же мгновенная надежда сменилась разочарованием.
— Из «Зари»?
— Скажите, что уезжаете.
— Деркачу?
— Всем.
Шаранин понял, что все-таки прокололся, прокололся окончательно и бесповоротно. Сказать всем, что уезжаешь, в его случае могло означать
— Когда? — спросил он.
— Постарайтесь не затягивать.
— С увольнением?
— С увольнением. И заведите себе собаку, — заулыбался Семен Семеныч, дружески потрепав Шаранина за плечо.
Видимо, он пытался показать, что Шаранина собираются оставить в покое. Но Григорий сам работал в ФСБ и научился понимать цену подобной улыбки и такого «дружеского» совета.
Тем не менее он тоже расплылся в циничной улыбке и чуть сдавленным от волнения голосом проговорил:
— Обязательно. Питбуля.
Семен Семеныч рассмеялся.
— Вы сейчас куда?
— Я? — растерялся Шаранин.
— Могу отвезти вас к Деркачу.
— Спасибо, если не трудно.
Шаранин принял это приглашение как неизбежность. Он уже смирился с мыслью, что придется увольняться, но он не предполагал, что это случится так скоро. У него нет ни часа времени, чтобы все осмыслить, взвесить и попытаться если не спастись, то хотя бы отсрочить гибель.
— Прошу, — сказал Семен Семеныч и указал рукой куда-то в сторону.
Шаранин обернулся. Сквозь мокрые ветки голых кустов чуть просматривался черный автомобиль. Надо же, как все рассчитал, даже маршрут продумал. Шаранин первым пошел по тропинке и через ми-нуту-полторы вышел к машине.
Она стояла боком, и Шаранин решил обойти ее, чтобы незаметно глянуть номерной знак.
— Хорошая машина, — сказал он, оглядывая старенький «форд».
— Не смешите меня, Шаранин.
Семен Семеныч посмотрел Шаранину прямо в глаза, давая понять, что он прекрасно понимает, что осмотр его машины — это только повод для того, чтобы увидеть номер. Он усмехнулся, будучи уверенным в своей недосягаемости для Шаранина, и открыл заднюю дверцу.
Одним прыжком Лорд забрался на заднее сиденье и улегся, высунув морду в окно.
Затем Семен Семеныч сел в машину и приоткрыл дверцу для Шаранина.
— Садитесь, Григорий. Или вы передумали?
Ехали молча. Пару раз Семен Семеныч что-то говорил о собаках, Шаранин что-то отвечал, но так сухо и односложно, что разговора не получилось.
— Ну, удачи вам, — сказал Семен Семеныч, когда они остановились у крыльца «Зари».
— Спасибо.
Семен Семеныч сразу уехал, но Шаранина не покидало ощущение, что он где-то рядом.
Это «дружеское участие» напрягло Шаранина. Он прекрасно понимал, что дистанция с Семен Семенычем гораздо выгоднее и, собственно, приятнее.
Деркач оказался, как назло, на месте.
— А, это вы, Шаранин, — сказал он. — Заходите.
Шаранина удивило такое поведение Деркача.
Обычно он не любил, когда к нему приходили без предварительного звонка. Неужели они с Семен Семенычем играют одну игру? В таком случае нет смысла откладывать разговор.
— Можно лист бумаги?
— Пожалуйста, — сказал Деркач и пододвинул стопку бумаги.
Шаранин взял лист, написал заявление об уходе и протянул его Деркачу.
— Вот.
— Что это?
Деркач прочел заявление, закурил, чтобы выдержать свою обычную многозначительную паузу. Шаранин молча ждал.
— Интересный расклад, — начал разговор Деркач. — А вас ничего не беспокоит?
— В каком смысле?
— В прямом.
— Простите, я не понимаю.
— Не понимаете?
— Нет.
— А мне кажется, что вы все прекрасно понимаете, поэтому и бежите, как крыса с корабля.
— Послушайте…
— Нет, это вы послушайте. Вы приходите и кладете заявление на стол. Как просто!
Шаранин молчал.
— Ни один уважающий себя сыщик не бросит расследование на середине.
Шаранин решил дослушать эту возмущенную речь до конца. Он был практически уверен, что она окончится словами типа: «Мне досадно, что я доверял вам, поэтому я принимаю ваше заявление, вы свободны». Но Деркач удивил Шаранина. После ряда возмущенных эпитетов он неожиданно заявил:
— Будьте добры, доведите дело Коротаевой до конца и катитесь на все четыре стороны.
Шаранин настолько не ожидал такого поворота в разговоре, что не знал, что ответить.
— Значит, вы меня не увольняете?
— Значит, увольняю! Но только после того, как вы найдете Коротаеву.
— Спасибо, — растерянно ответил Шаранин.
Он смотрел на Деркача и не мог понять: либо он
в нем хронически ошибался, либо Деркач не только тонкий психолог, но и гениальный актер.
— И помните, Шаранин, я разочаровался в вас.
— Я понял.
Возвращаясь на Водный стадион за оставленной на стоянке машиной, Шаранин пытался разобраться в ситуации. Он понимал, что у него появилось время, а значит, и шанс на спасение. Нужно только отыскать его среди тысячи вариантов, роящихся в его спутанном сознании.