Заказ на олигарха
Шрифт:
В комнату вошел Баранов. В руке держал коробку из-под пряников. Молча протянул ее Китайгородцеву. Китайгородцев повертел коробку в руках, потом прошел к телевизору, который по-прежнему стоял без задней крышки. В телевизоре коробка встала точно в свободный от пыли прямоугольник. Оставалось понять, почему на эту вещицу обратил внимание Баранов. Китайгородцев открыл коробку. Внутри она была пуста. Но был запах. Китайгородцев принюхался и поднял глаза на товарища.
– Это было на кухне, – сказал Баранов, кивнув на коробку. – На столе. И там же, на столе, лежало вот это…
Тряпка. В пятнах. И запах от тряпки тот же самый.
– Оружейная смазка, – уверенно сказал Китайгородцев. – Он здесь оружие хранил. Скорее всего пистолет.
Все шесть номеров принадлежали автомобилям из гаража Проскурова. Шесть автомобилей насчитывалось в гараже – шесть номеров. Два зачеркнуты. Что это значило – непонятно. Вычеркнутыми оказались «Хаммер» и «Дуранго».
– Может быть, на этих машинах не ездит сам Проскуров? – неуверенно высказал предположение Хамза.
– Он ездит, – покачал головой Китайгородцев. – Я видел.
По предложению Китайгородцева список автомобилей показали Проскурову в надежде, что тот сумеет определить, по какой причине два автомобиля из списка вычеркнули. Проскуров объяснения не нашел. Тогда список предъявили Алексею Алексеевичу, но не стали посвящать его в подробности происходящего, а сформулировали вопрос в общей форме:
– Это список автомобилей из гаража Сергея Алексеевича Проскурова. Предположим, два вот этих автомобиля будут исключены из списка. Вопрос: «Почему именно они?»
Котелков долго раздумывал, но ему эта головоломка оказалась не по зубам.
– Тебе Баранов показывал перечень мероприятий по Мурому? – спросил Хамза.
– Показывал, – ответил Китайгородцев.
– Замечания у тебя есть?
– Замечаний у меня нет.
– Баранов мне сказал, что ты посоветовал ему перевести из Мурома кого-то из обслуги, – произнес Хамза и посмотрел вопросительно.
Китайгородцев мысленно чертыхнулся. Баранов бессовестно прикрылся им. И даже не предупредил.
– Да, – сказал Китайгородцев, на ходу сооружая более-менее правдоподобную версию. – В Муроме нужен хороший повар, вы в курсе…
Хамза кивнул на всякий случай, потому что как же может шеф быть не в курсе.
– А женщина, которая готовит там сейчас, остается не у дел, – продолжал Китайгородцев. – Вот ее и надо сюда перевести. Она с детьми ладит хорошо и будет здесь Виктории помогать. А просто уволить ее нельзя, Проскуров со своими людьми неохотно расстается, и не надо бы его сейчас лишний раз дразнить.
– Не надо! – поддержал собеседника Хамза.
Китайгородцев понял, что вывернулся.
На всякий случай Китайгородцев продолжал отслеживать подробности жизни Пети-Pedro в Интернете. Какая-то девушка, скрывавшаяся под ником Swiss’да, вступила с Петей в переписку. Она писала:
«Самоубийство не может быть местью кому-то, потому что месть – это не самое красивое чувство и уж точно не самое достойное из всех, а самоубийство – это такой серьезный шаг, самый главный в жизни шаг, это настоящий поступок, потому что после самоубийства уже нет жизни, ничего нет, самоубийством человек самостоятельно завершает свой жизненный путь, и этот главный поступок своей жизни человек не имеет права сделать под влиянием чувств недостойных или причин малозначимых. Нельзя делать этого из чувства мести. Или назло кому-то. Или только потому, что у тебя плохое настроение. Нельзя свою жизнь продать за пятаки. Нельзя так себя не уважать».
Петя огрызнулся по-мальчишески неуверенно, сообщив своей собеседнице, что он себя очень даже уважает.
Проницательная Swiss’да в следующем своем послании предположила, что у Pedro есть персональный враг.
Pedro думал недолго и в тот же день сообщил, что врагов у него много и вообще все вокруг враги.
Так не бывает, чтобы все, не согласилась Swiss’да.
Бывает, заупрямился Pedro.
Есть хороший способ, написала Swiss’да. Возьми ручку и лист бумаги. Сядь, хорошенько подумай, вспомни всех своих врагов, каких сможешь, перечисли в столбик на бумаге и против каждого персонажа поставь цифру, которая покажет меру твоей ненависти к этому человеку. Тот, кого ты ненавидишь больше всех, кто для тебя – самое главное зло, получит сто баллов. Стопроцентное Зло. Главное Зло в твоей жизни. Кто-то провинился перед тобою меньше. Допустим, восемьдесят баллов. Или восемьдесят два. Или вовсе даже только двадцать. Ты увидишь, что все наберут разное количество баллов. Кто-то больше перед тобою провинился, кто-то меньше, и кого-то даже можно простить. Не все окажутся врагами. Но зато и настоящих своих врагов ты сразу выделишь. Настоящих врагов не бывает много. Настоящие враги – это достойные враги. Они наперечет.
Чтобы помочь Баранову побыстрее воссоединиться в Москве с его пассией-муромчанкой, Китайгородцев предложил, не мешкая, составить на женщину анкету со слов самого Баранова. Это позволит запустить процедуру проверки будущей работницы и ускорит ее переезд в поместье на подмосковном Рублево-Успенском шоссе.
– Расскажешь, что знаешь, – предложил Китайгородцев. – Тем временем подойдут подтверждающие документы. Хамза кому-нибудь поручит, ее проверят. Получится быстро.
– Заодно я узнаю, всегда ли она мне говорила правду, – засмеялся Баранов. – Главное, чтобы мне потом объективку на нее дали почитать. Мне ж на ней жениться как-никак. Лучше сразу знать всю подноготную, – и снова засмеялся.
У него было прекрасное настроение все последнее время. Он был влюблен.
– Фамилия, имя, отчество.
– Потапова Людмила Антоновна.
– Антоновна? – приподнял бровь Китайгородцев. – И ты у нас Антон…
– Даже здесь какое-то совпадение. Мы с нею совпадаем, – подтвердил Баранов.
– Дата и место рождения.
– Восьмидесятый год, четвертое сентября. Город Муром.
Конечно, Муром.
– А сама-то она в Москву переехать хочет? – осведомился Китайгородцев.
– Она не в Москву хочет. Она ко мне хочет.
– Образование?
– Техникум какой-то заканчивала.
– Я пока напишу «среднеспециальное». Адрес проживания… Муром…
– Улицу я не помню, – предупредил Баранов. – И дом не помню.
– Позже впишем. Семейное положение?