Заказ на олигарха
Шрифт:
Он оставил Люду в кабинете у Китайгородцева и оставил папку с бумагами – те документы, которые требовались при оформлении на работу в дом Проскурова.
Китайгородцев решил пройтись по документам, а Люду Потапову пока не тревожить – чтобы у нее было время освоиться. Заглядывал в документы, сверял данные с тем, что они с Барановым уже успели занести в анкету.
Потапова Людмила Антоновна. Проверяем по паспорту. Совпадает. Свидетельство о рождении. И здесь она тоже Потапова.
– Вы замужем были?
– Нет.
– Фамилию никогда не меняли?
– Нет.
Дата и место рождения. По паспорту. Совпадает. По свидетельству о рождении. Совпадает.
Образование. Техникум. Диплом.
Семейное положение. Замужем не была.
Ребенок. Маленький еще совсем. Свидетельство о рождении. Отец не указан.
– Ребенок с вами живет?
– Нет, у мамы.
– Будете его сюда перевозить?
– Нет.
– Почему?
– Дополнительные проблемы. Меня сюда переводят, а я еще и ребенка тащу – это никаким хозяевам не понравится.
Боится нарваться на отказ. Осторожничает. Переедет сюда, осмотрится, освоится – и тогда уже будет думать, что предпринять.
– Может быть, совсем не писать, что у меня есть ребенок? – несмело предложила Люда.
Все правильно понял про нее Китайгородцев. Осторожничает.
– Как же – не писать? – пожал он плечами.
– Это мне Антон предложил! – поспешно сообщила женщина, словно ее только что уличили в чем-то предосудительном.
Сговорились они с Барановым. И долго совещались, наверное, как им держать оборону.
– Это невозможно, – сказал Китайгородцев, стараясь, чтобы его слова звучали мягко. – Даже если спрятать куда подальше свидетельство о рождении вашего малыша, в паспорте все равно есть запись. Лучше с этими вещами не шутить. И еще вас будут проверять. А проверяют у нас тщательно. Так что смысла нет хитрить.
Люда покраснела, как школьница.
Где работала. Трудовая книжка. А где трудовая книжка?
– Где ваша трудовая книжка?
– В садике, – сказала Люда.
– В каком садике?
– В детском.
– Почему?
– Я числюсь там. В отпуске по уходу за ребенком.
– Но работаете на даче у Проскурова?
– Неофициально. Просто подрабатываю. Деньги нужны, а тут платят хорошо.
– Вам уволиться придется, – сказал Китайгородцев. – Из садика. Потому что без трудовой вас не возьмут к Проскурову.
– Почему? – не поверила Люда.
– Такие правила.
При поездках в Москву Викторию теперь сопровождала машина с охраной. Люди в охране менялись. Нападение случилось в тот день, когда в смене работал Баранов.
Виктория с Алешей отправилась по детским магазинам, хотела побаловать ребенка покупками, но по дороге заехала в бутик – для себя. Ребенка оставила в «Мерседесе», куда из машины сопровождения пересел напарник Баранова, а сам Баранов сопровождал Викторию, так теперь было заведено.
Бутик был небольшой, из покупателей никого, Баранов встал ближе к дверям, Виктория разглядывала блузки, девушка-продавец стояла на неустойчивой стремянке и безуспешно пыталась закрепить на витринном стекле объявление о скидках. Баранов попросил девушку со стремянки сойти, потому что та нависала над разглядывающей товар Викторией и это могло закончиться неприятностями. Девушка подчинилась, но было заметно, что она недовольна. Виктория отобрала несколько блузок и с этим ворохом отправилась в примерочную. Девушка-продавец тотчас взгромоздилась на стремянку. Баранов с места не двинулся, он видел отсюда и кабинку, в которой скрылась Виктория, и стоящую у входа машину с Алешей и охранником.
Гену Шарова Баранов увидел, когда тот уже подходил к «Мерседесу». Баранов его сразу узнал – фотографию Гены ему показывали, поскольку именно от этого человека могла исходить угроза охраняемой им Виктории.
Шаров дернул за ручку «мерседесовской» дверцы, но она была заблокирована, и тогда Шаров, не раздумывая, прямо через стекло выстрелил в охранника из пистолета, который до того прятал под одеждой. К «Мерседесу» подскочил какой-то парень, ударил монтировкой по стеклу.
Баранов толкнул вперед стремянку с завизжавшей девушкой, круша огромное витринное стекло, а второй рукой уже выхватил пистолет из кобуры. Те двое у «Мерседеса» среагировали на шум, обернулись, и Гена Шаров оказался сообразительнее своего напарника. Он присел, спрятавшись за «Мерседесом», а его подельник замешкался, и это стоило ему жизни. Баранов свалил его выстрелом, когда тот еще только заносил для удара свою монтировку. Гена Шаров показался из-за машины. Он пятился, беспорядочно паля в Баранова из пистолета, который держал двумя руками, а Баранов не мог стрелять – у Гены за спиной были машины, а в тех машинах люди. Шаров, пятясь, укрылся за машинами и, обнаружив, что его не преследуют, развернулся, наконец, помчался по тротуару, ввалился в припаркованный у перекрестка «жигуленок», где его, судя по всему, дожидался еще один подельник, и машина умчалась, ревя чадящим движком.
Баранов заглянул в салон «Мерседеса». Его напарник был мертв. На Алеше Проскурове ни царапины, но малыш был напуган и истошно кричал.
Викторию в шоке увезли в больницу, Алешу забрала вызванная Барановым охрана, а самого Баранова до позднего вечера продержали в милицейском отделении, где его допрашивали и откуда его вызволил Хамза.
– Там был этот человек, – сказал Баранов шефу. – Который раньше на воротах у Проскурова стоял.
– Шаров?
– Да. Шаров Геннадий Алексеевич. Он стрелял в Гришу. Я не мог ошибиться.
– Ты не ошибаешься, – вздохнул Хамза. – Тот, которого ты застрелил, – он из парочки друзей Шарова, которые когда-то работали в охране рынка вместе с ним. И которые вместе с Шаровым недавно исчезли и залегли на дно. Все правильно сказал Китайгородцев: они не на Проскурова охотились, а на Викторию с ребенком. Им ребенок нужен. Хотят заработать свой миллион на похищении.
Даже на следующий день Виктория все еще была плоха. Из больницы она приехала накануне поздним вечером, ночь провела в родных стенах, с утра возилась с малышом и даже отдавала какие-то распоряжения обслуге, но по ней было видно, что она до сих пор не оправилась от пережитого потрясения. Китайгородцев убедился в этом лично, когда Алексей Алексеевич в его присутствии представлял хозяйке новую работницу, Люду Потапову.
– Да-да, – сказала невнимательно Виктория, глядя куда-то сквозь женщину. – Очень хорошо.