Заказное убийство (сборник)
Шрифт:
Тело Келвина лежало в открытом гробу, обложенном искусственными лилиями и обставленном свечами. Я подошла поближе. Убитый охранник был одет в свой выходной костюм. Лицо такое же невозмутимое, как во время нашей последней встречи.
Я произнесла слова соболезнования членам семьи. Миссис Келвин держалась с большим достоинством. Она была одета в черное шерстяное платье, рядом стояли дети. Я пожала руку самой миссис Келвин, потом женщине моего возраста в черном костюме и жемчугах, а также двум молодым людям.
– Спасибо, что пришли, мисс Варшавски, – звучным голосом произнесла вдова. –
Она назвала всех по имени, и я еще раз сказала, что очень сожалею о случившемся.
В тесном зале собралось много родственников и друзей – грудастых женщин с мокрыми от слез платками, мужчин в темных костюмах, неестественно притихших детишек. Они придвинулись поближе к вдове, словно желая защитить ее от белой женщины, виновницы гибели Келвина.
– Я вчера была немного не в себе, когда говорила с вами, – сказала вдова. – Мне казалось, что вы знали о взломщиках. – В толпе зашептались. – Я и сейчас думаю, что вы о чем-то подозревали. Но какой смысл винить вас? Мужа это не вернет. – Она печально улыбнулась. – Он был ужасно упрямый человек. Ведь кто мешал ему вызвать полицию, позвать кого-нибудь на помощь? – В толпе снова зашушукались. – Но Генри решил, что справится с грабителями сам. Уж в этом-то я обвинить вас не могу.
– У полиции есть что-нибудь? – спросила я.
Молодая женщина в черном костюме горько улыбнулась. Я так и не поняла, кто она – дочь или невестка.
– А они и не будут ничего делать. Телекамера запечатлела убийц, когда они взламывали дверь, но их лица и руки были прикрыты. Поэтому полиция говорит, что вряд ли удастся найти преступников.
– Мы говорили им, что в квартире происходит что-то странное, – печально вставила миссис Келвин. – Говорили, что вам об этом известно. Но они не слушают. Для них дело не представляет интереса. Подумаешь – негра убили. Ничего они не сделают.
Я обвела взглядом собравшихся. Присутствующие смотрели на меня не то чтобы враждебно, а как-то выжидательно, будто я представитель малоизученного вида животных.
– Вы знаете, миссис Келвин, что на прошлой неделе погиб мой двоюродный брат. Он упал с пристани и попал под корабельный винт. Свидетелей не было. Я пытаюсь выяснить, сам ли он упал, или его столкнули. Гибель вашего мужа наводит меня на мысль, что моего брата убили. Если я выясню, кто это сделал, наверняка окажется, что те же самые люди убили мистера Келвина. Знаю, что поимка убийцы – слабое утешение, но ничего лучшего предложить вам не могу. И себе тоже.
– Белая девчонка найдет убийц, которых не может найти полиция! – фыркнул кто-то, и в толпе засмеялись.
– Амелия! – резко сказала миссис Келвин. – Не смей грубить. Эта женщина старается быть доброй.
Я обвела толпу холодным взглядом.
– Я – детектив, причем с очень хорошей репутацией. – Я обернулась к миссис Келвин: – Если что-нибудь выясню, сообщу.
Я пожала вдове руку, вышла и направилась к Дэн Райен и по нему в Луп. Был шестой час, машины еле ползли. Шоссе на четырнадцать полос было сплошь забито автомобилями. В неподвижном воздухе витали ядовитые испарения. Я закрыла окна и сняла пиджак. На берегу озера было холодно, а здесь, в бензиновом царстве, я задыхалась от духоты.
Кое-как я добралась до центра и у Рузвельт-роуд съехала с магистрали. Штаб-квартира чикагской полиции находится именно там. Очень хорошее место – преступлений в этом районе хоть пруд пруди. Я намеревалась выяснить, не удастся ли мне что-нибудь разузнать по делу Келвина.
Мой отец был сержантом полиции, почти всю свою жизнь проработал в южной части Чикаго, в двадцать первом участке. Коричневый корпус полицейского управления вызвал у меня приступ ностальгии: те же линолеумные полы, желтые облупившиеся стены, в приемной – пузатые, затравленные полицейские, перед каждым из которых целая очередь из водителей, пришедших за отнятыми водительскими правами, жен грабителей и прочей разношерстной публики. Я пристроилась в хвост.
Когда в конце концов подошла моя очередь, дежурный выслушал меня и сказал в микрофон:
– Сержант Мак-Гоннигал, вас хочет видеть дама по делу Келвина.
Несколько минут спустя вышел сам Мак-Гоннигал – здоровенный, мускулистый детина в мятой белой рубашке и коричневых брюках. Мы встречались с ним пару лет назад, когда он еще работал в южном Чикаго, и сержант сразу меня вспомнил.
– Рад вас видеть, мисс Варшавски.
Он повел меня по линолеумным коридорам в свой рабочий кабинет, где сидели еще трое полицейских.
– И я рада видеть вас, сержант. Когда вас перевели в управление?
– Шесть, нет, семь месяцев назад. А дело Келвина поручили вчера ночью.
Я объяснила, что убийство произошло в квартире моего двоюродного брата и что мне нужно вернуться туда и просмотреть кое-какие бумаги. Мак-Гоннигал произнес обычные соболезнования по поводу гибели Бум-Бума – он, оказывается, тоже был поклонником покойного и все такое прочее. В квартиру меня скоро пустят – экспертиза почти закончила свою работу.
– Что-нибудь нашли? – спросила я. – Я слышала, что телекамера запечатлела двоих. Отпечатки пальцев есть?
Сержант поморщился:
– Нет, преступники оказались слишком хитрыми. На одном из листков бумаги мы нашли отпечаток ботинка. Альпинистские бутсы фирмы «Арройо» двенадцатого размера. Это мало что дает.
– Отчего погиб Келвин? Ведь в него не стреляли, верно?
Мак-Гоннигал покачал головой:
– Его очень сильно ударили в челюсть. Так сильно, что не выдержали шейные позвонки. Вероятно, преступник хотел всего лишь вырубить его. Господи, ну и кулак у него, должно быть. Но мы не можем найти ничего подобного в нашей картотеке.
– Вы по-прежнему считаете, что это обычный взлом?
– А что же еще, мисс Варшавски?
– Однако ничего ценного не взято. У Бум-Бума была дорогая стереосистема, несколько золотых запонок и всякая прочая дребедень. И все цело.
– Очевидно, Келвин застиг их врасплох. А когда они поняли, что убили охранника, то перепугались, запсиховали и смылись. Возможно, они боялись, а вдруг кто-нибудь заявится посмотреть, что с парнем, если он не возвращается так долго на свое место?
Что ж, логично. Возможно, я делаю из мухи слона. Смерть Бум-Бума слишком сильно меня расстроила, и я пытаюсь на пустом месте сочинить целую криминальную историю. Кто знает?