Заклеймённый
Шрифт:
– У вас хватит сил переместить нас отсюда? – Спросила девушка, едва осознав, что хроны пока не настигли их.
– Я не уверен, но попробую. – Простонал мужчина, переворачиваясь на спину, после тяжелого приземления.
Беверли схватила его за руку и заглянула в глаза, умоляя набраться сил, иначе им обоим сегодня придет конец. Мистер Баркли и сам это осознавал, поэтому, глубоко вдохнул и прикрыл глаза.
– Парама!
И на этот раз приземление было не мягким. Девушка стукнулась о книжный стеллаж головой, но радость от того, что они оказались в гостиной
– Мистер Баркли! – Позвала она, но он не отозвался.
Девушка еще несколько раз окликнула его, но в ответ услышала лишь тишину. Она заставила себя подняться на ноги и, опираясь на стену, пойти на поиски. Обойдя кругом полутемную комнату, девушка наткнулась на мужчину, чья верхняя часть оказалась в кладовой. Вероятно, он вышиб дверь и тоже ударился головой, когда приземлился. Странное чувство тревоги охватило девушку, и она потянулась к выключателю в кладовой. Что-то заставило ее помедлить, прежде чем включить свет. Сердце жалобно заныло, а потом сжалось.
– Сайрус! – Снова позвала она и, наконец, нажала на переключатель. – Господи!
Беверли отпрыгнула назад и зажала рот рукой, стараясь не закричать. Девушка в панике закрыла глаза и досчитала до пяти, пытаясь убедить себя, что все, что происходит не на самом деле. Все ее тело словно парализовало, и она не смогла больше пошевелиться.
– Я не сошла с ума, я не сошла с ума…,- бормотала Беверли.
Целый табун мыслей вихрем пронесся в ее голове, но, ни одна из них не показалась ей более или менее здравой. То, что она видела перед собой, никак не могло быть правдой. Девушка снова заставила себя досчитать до пяти и расслабиться.
– Я ударилась головой сильнее, чем думала. – Сказала она и перевела взгляд на мужчину в кладовой. Он так и лежал там, на полу, один и без движения. Все ее пересчеты, зажмуривания и самоубеждения не возымели ровным счетом никакого эффекта. Она видела перед собой именно то, что видела. Рубашка Сайруса порвалась, обнажая широкую грудь мужчины, на которой красовалось королевское клеймо в виде кинжала, обвитого гибким телом змеи.
Мужчина, внезапно пошевелился и послышался глухой стон. С его губ слетело имя девушки, на что ее сердце тут же откликнулось.
– Беверли…
– Безумие какое-то. – Прошептала она, делая шаг вперед и хватаясь за голову.
Сайрус открыл глаза, и девушка снова отступила.
– Это какое-то безумие…
Она осмотрела тело Сайруса еще раз. На нем была та же одежда, та же обувь и голос был определенно тот же, но вот лицо! Его кожа стала темнее, волосы гуще и чернее, зеленые глаза смотрели на нее пытливо, а чуть полноватые губы приоткрылись, когда он начал дышать глубже.
– Мисс Беверли? – Мужчина заметил ее напуганный взгляд и резко сел. – Что такое?
Беверли сделала робкий шаг назад, чем еще больше удивила его. Сайрус медленно встал на ноги, и ей показалось, что он тоже почувствовал что-то неладное. Мужчина на миг замер, а потом осторожно посмотрел на свои руки.
– Нет! – Прошептал он. – Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!
Девушка уже дрожала от ужаса, продолжая медленно отстраняться, до тех пор, пока не уткнулась в стол.
– Беверли! – Он поднял на нее глаза цвета нефрита и вытянул вперед руку. – Беверли…
– Кто вы, черт возьми? – Голос девушки дрожал, покоряясь ее панике.
Сайрус сокрушенно прикрыл глаза и его протянутая рука, опустилась. Некоторое время мужчина словно собирался с мыслями, а потом гордо выпрямился, расправляя плечи и немного вскидывая голову.
– Меня зовут Фарид ибн Амир аль Аммани! – Сказал он, и Беверли бросилась бежать.
Глава шестнадцатая, в которой сердце подвергается тяжелому испытанию…
Слезы заливали лицо и в голове все перемешалось. Беверли буквально мчалась по коридору лавки мистера Мортимера, пытаясь поскорее выбраться из этой ловушки. Ей ужасно хотелось оказаться как можно дальше от произошедшего безумия. Один коридор сменялся другим, поворот, еще один, но все начиналось сначала. Волшебный магазин играл с ней свою подлую игру, не позволяя найти выход. Беверли достаточно хорошо знала эти лабиринты, но сегодня магия не выпускала ее наружу, заставляя бегать по кругу.
– Выпусти меня! – Закричала она отчаянно. – Выпусти!
Ответа не последовало, но она и не ждала. Девушка сменила бег на быстрый шаг, не собираясь сдаваться. И снова коридор за коридором, проход за проходом, книги, склянки, стеллажи, а выход так и не появился.
– Выпусти меня, сейчас же! – Беверли дрожала и продолжала плакать, постоянно контролируя свои мысли. Она очень боялась думать о том, что увидела и узнала. Боялась сойти с ума.
Она бродила по коридорам, опираясь на стену, поскольку силы понемногу начинали покидать ее.
– Это жестоко…, Сайрус…, или как там тебя…, - плакала она. – Амир! Освободи меня!
Еще один поворот и Беверли оказалась на пороге уже знакомой ей комнаты, в которой побывала лишь раз. Все тот же шкаф и та же шторка, за которой был спрятан шар. Девушка вошла в комнату и откинула материю. Проводник в воспоминания Амира был еще здесь. Она прислонилась лбом к полке и коснулась пальцем прохладного стекла. Шар никак не отреагировал на ее близость.
– Молчишь? – Девушка взяла шар в руки и опустилась на пол, прислоняясь спиной к стене и запрокидывая голову чуть назад. – Зачем ты показал мне все это? Показал, а теперь молчишь. Как мне теперь быть? Что делать?
Фарид ибн Амир аль Аммани…Фарид ибн Амир аль Аммани…пронеслось в ее голове и она, наконец, позволила мыслям вернуться. Фарид! Это многое объясняло. Сын Самиды – вот кем он был. Он был тем, в чью голову она проникала, тем, кого считали предателем и убийцей. Вот почему этот шар и личные вещи Амира хранились в лавке. Вот какой справедливости они все искали. Самида пыталась доказать невиновность сына и вернуть ему его доброе имя.
Беверли снова заплакала. Сайрус Баркли… Все это ложь…все фальшь…, просто игра и довольно жестокая. Как же она не почувствовала? Как не поняла? Как позволила себе полюбить призрак? Его ведь и вовсе не существовало. Все это маска, лишь хорошо спланированный обман. Сердце, разбитое и разлетевшееся на тысячи осколков, ныло и кровоточило. Беверли опустила шар и подтянула колени к груди, обхватив их руками. Она уже не просто плакала, она рыдала, положив голову на руки и стараясь заглушить звуки. Голова гудела и разрывалась от боли, а слёзы всё не заканчивались, продолжая обжигать лицо. Боль, чудовищная, просто невыносимая, вызывала желание скулить и кричать, но Беверли заставила себя сдержаться. Она прислонила голову к стене и вцепилась пальцами в волосы, словно желая заглушить, разорвать, выцарапать или вырвать эту страшную правду из своей головы. В приступе какого-то сумасшествия, она начала остервенело доставать из волос шпильки и отшвыривать их как можно дальше. Одна из заколок никак не хотела поддаваться, что вызвало новый поток слез и отчаяния.