Заклеймённый
Шрифт:
– Лукас, принеси травы. – Велел он и скинул с себя белое покрывало и головной убор.
Под верхним одеянием на нем была белая широкая рубашка из плотной ткани, подпоясанная черным ремнем и широкие белые штаны.
– Могу я чем-то помочь? – Сейчас в душе у девушки проснулось привычное любопытство и любовь к своей работе. Она вспомнила, как любила наблюдать за действиями мистера Мортимера и неосознанно поморщилась, привыкая к мысли, что он итак перед ней.
– Нет. – Повернулся к ней Сайрус. – Присядь и если можно сохраняй полную тишину.
Девушка немного разочарованно кивнула и опустилась на то самое место, где была ранее. Мужчины неторопливо
Сайрус поставил рядом с водой еще одну миску с травами. Он осмотрел их и, убедившись, что все на месте раздавил сухие листья в кулаке. По комнате распространился терпкий аромат, который вынудил девушку почесать нос. Мужчины переглянулись, и Лукас присел у ног больного. Ее брат обхватил их чуть выше стоп и крепко прижал к кровати. На дальнейшие действия девушка смотрела с приоткрытым ртом.
Дедушка Гафар капнул что-то красное в миску с водой, и жидкость забурлила и задымилась, а запах усилился. Беверли даже немного приподнялась, чтобы лучше видеть. Мистер Баркли достал Нут и раскрутил его над головой. Знакомое голубое свечение заполнило собой пространство. Сайрус встал прямо над мисками и переместил Нут таким образом, что ударная часть начала вращаться вокруг них. Ускоряя движения кистью, мужчина заставил магию кнута поднять в воздух содержимое мисок и объединить их. Прямо на глазах из воды, трав и густой красной капли из пузырька старика, получалась алая вязкая масса, которая словно замешивалась, подобно тесту. Сайрус увеличил скорость, и масса снова начала становиться жиже, а, в конечном счете, стала похожа на очень густой сироп.
Послышался негромкий голос Сайруса, который проговаривал заклинание. Его лицо сильно изменилось, стало напряженным и крайне сосредоточенным, глаза закрылись. Беверли почти ничего не могла разобрать, но наблюдала как завороженная. Мужчина резко отстранил Нут и распахнул глаза.
– Комуно либити! – Сказал он, а потом подставил руки к парящему алому пятну. Не касаясь его, мужчина стал направлять получившийся сироп к Филиппу.
Красная масса легла на лицо наследника, словно маска и тут же образовала что-то похожее на тонкую, почти прозрачную корочку. Сайрус продолжал вращать руками, было похоже, что он теснее укладывает маску на очертания названного брата.
Беверли испуганно ахнула, когда принц открыл глаза и рот, из которых появилось бледно алое свечение. Спина наследника выгнулась и девушка, наконец, поняла, для чего ее брат держал Филиппа за ноги. Сайрус продолжил читать заклинание, удерживая раскрытые ладони над лицом больного. Девушка видела, каких усилий ему это стоило. На его лице и шее вздулись все вены, а на лбу появилась испарина. Беверли не могла больше сидеть на полу, она осторожно приподнялась на ноги и шагнула ближе. Филипп извивался на кровати так, что Старику пришлось прийти на помощь Лукасу. Сайрус настолько сосредоточился на заклинании, что не заметил, как она приблизилась. Слов разобрать не получалось, но очевидно, что ее друг применял сильнейшую магию. Все его тело напряглось и натянулось как струна. Растопыренные пальцы, казалось, звенели от прилагаемых усилий. Беверли посмотрела на Филиппа и заметила, что маска понемногу, очень медленно впитывается.
Сайрус прикрыл глаза, и его кожа начала темнеть. Лицо меняло свои черты, то становясь старым и немного морщинистым, то более округлым и молодым. Выглядело это немного жутковато. Его преображения заставили Беверли прижать ладони к груди, и заворожено уставиться на мужчину. Она видела, что этот процесс мучителен для него и понимала, что он отдает все свои силы. Такая преданность с его стороны не могла не восхищать девушку.
Весь этот процесс показался ей вечностью. Она даже представить себе не могла, каким таким чудесным образом Сайрус все еще остается на ногах. Алая маска впитывалась так медленно, что Беверли подумала, этого никогда уже не произойдет. Она словно загипнотизированная смотрела на исчезающую пелену и внутренне молилась, чтобы она поскорее впиталась. Филлип успокоился и его тело больше не била дрожь, и оно не выгибалось, поэтому Лукас отпустил его и отступил.
Когда магический ритуал, наконец, завершился, Сайрус полностью стал Амиром и рухнул на пол рядом с кроватью друга. Беверли собралась подойти к нему, но Лукас удержал ее за руку. Дедушка Гафар поправил тело внука и накрыл его покрывалом.
– Ему потребуется некоторое время, чтобы восстановиться. – Сказал старик и вышел из дома.
Спустя пару часов, когда послеполуденное солнце очень медленно начало скатываться к горизонту, Беверли сидела на улице, в тени. Она смотрела на диковинный оазис, в котором оказалась и никак не могла понять, откуда среди огненного песка появилась такая невероятная прелесть. Чуть ранее она уже обследовала маленький зеленый островок, с восхищением отмечая его красоту.
Среди многочисленных барханов, залитых светом солнца, примостился небольшой участок настоящего рая. Высокие чудаковатые деревья с голыми стволами и раскидистыми широкими листьями прямо у вершины. Небольшой, мягкий как ковер, растительный покров вокруг, созданного природой, озера. Все это создавало ощущение умиротворения и покоя. Кроме известных ей людей, здесь больше никого не было, что невероятно помогало отдохнуть серьезно уставшему сознанию девушки. Беспощадное пустынное солнце стало абсолютно безжалостным, что заставляло ее периодически приближаться к озеру и ополаскивать лицо и шею.
Беверли не хотела входить в дом. Старик Гафар был явно ей не рад, Сайрус отдыхал, а Лукас занимался обедом и помощи ее не принял. Она долго наблюдала за конем, мирно пасущимся у воды, но подойти к нему не решалась. Прекрасный скакун напомнил ей коня Амира, но поскольку часто с лошадьми встречаться ей не приходилось, уверена она не была.
Когда солнце опустилось почти к горизонту, Беверли не смогла отвести глаз от, ставшего низким и словно соприкоснувшимся с золотым песком, неба. Веселые, словно играющие с насыпями, тени довольно часто перемещались, что создавало какое-то незабываемое впечатление медленного танца неба и земли.
Ткань откинулась, и наружу вышел слегка побледневший Сайрус. Выглядел он гораздо лучше, но все еще устало. Увидев приближение заката, мужчина улыбнулся и засмотрелся на горизонт. Он провел рукой по волосам, а потом и по лицу, словно снимая напряжение и немного успокаиваясь. Внезапное фырканье привлекло его внимание. Сайрус обернулся и просиял:
– Арах! – Конь приветливо качнул головой, забил копытом, а потом подошел к хозяину. Значит, Беверли была права – это то самое животное из воспоминаний Амира.