Заклеймённый
Шрифт:
– Если бы я случайно не увидела твое перевоплощение, ты никогда не сказал бы мне? – Беверли пожалела о заданном вопросе, еще не закончив предложения. Она понимала, что подобные разговоры вести нельзя. Если он ее не любит, то ей будет очень больно, а если любит, больно будет обоим.
– Не знаю. – Беверли была благодарна ему за честность. – Я никак не мог решиться.
– Ты не доверял мне?
– Нет, конечно. Дело не в этом. – Сайрус вскинул голову и заглянул ей в глаза. – Когда ты впервые вошла в лавку, я сразу узнал тебя. Забыть девушку, которая готова была кинуться на помощь брату, невзирая на последствия, просто невозможно. Я принял тебя на работу, еще не понимая, что делаю. Мне вдруг захотелось, чтобы и у меня был кто-то, способный так же бороться за меня. Глупо, правда? – Беверли понимала, что он не
– Если бы не это, меня, скорее всего сейчас не было бы рядом. – Тихо ответила девушка, понимая, что если бы она не видела любовь Амира к брату, то ей сложнее было бы принять правду. Ее мысли запутались бы сильнее.
– Моя жизнь была полна опасности, секретов и сплошного одиночества, но твое присутствие изменило все. Я видел, как ты чиста, как великодушна. Меня покорили твои честность и открытость. Ты не лукавила, не строила из себя кого-то другого. Возможно, именно этого мне так не хватало в жизни. – Сайрус поднялся на ноги и подошел к немного обеспокоенному коню. Мужчина задумчиво провел рукой по его спине, а потом взял Араха за удила, поглаживая по голове. – Я позволил тебе увидеть воспоминания в Команите, но малодушно спрятал от тебя истину, поскольку боялся, что узнав правду, ты покинешь меня, а этого пережить я бы не смог.
Последняя фраза прозвучала совсем тихо, но девушка ловила каждое слово, не заметив, как перестала дышать. Беверли встала и приблизилась к Араху с другой стороны, повторив движения Сайруса. Мужчина поднял на нее свои горящие глаза:
– Я так любил говорить с тобой в обличие Мортимера, слушать, как ты рассуждаешь, и узнавать твою душу. Познавать тебя. Мне нравилось наблюдать, как ты обучаешься, увлеченно, старательно. Я сходил с ума от того, как ты слегка приоткрывала рот и округляла глаза от удивления, стоило мне начать колдовать. Ты впитывала знания как губка, давая понять, что лучшей соратницы мне не найти. – Сайрус не сводил с неё глаз. – Я был самым счастливым на земле, путешествуя с тобой и ввязываясь в неприятности в образе Сайруса Баркли. Меня восхищали твоя находчивость и предприимчивость. Столь робкая и благовоспитанная девушка, прямо на глазах становилась настоящим борцом, раскрывая свои внутренние таланты, которые приходится прятать в обыденной жизни.
Сердце Беверли дрожало от волнения и восторга, но она изо всех сил старалась скрыть свою нечаянную радость. Ей бы остановить его, но она продолжала слушать.
– Чем дольше ты была со мной, тем страшнее мне становилось. Я никогда в жизни ничего так не боялся. Страх от того, что ты узнаешь правду, становился паническим. Я понимаю, что лгал тебе, и поверь, что осознаю, как отвратительно все это выглядит. Но я вовсе не хотел тебя использовать или каким-то образом обидеть. Просто в какой-то миг я понял, что жизнь без тебя мне не нужна. – Сайрус обошел коня и приблизился к девушке, обжигая ее лицо своим горячим дыханием. Беверли не в силах была пошевелиться. – Ложь затянулась и я жалею об этом, но постарайся понять, как тяжело поведать о том, что ты не тот, кем кажешься. Что ты скрываешься под двумя разными обличиями. Ты и не старик лавочник и не молодой ловелас, вхожий в высшее общество. Ты, рожденный вне брака в суровой стране, «щенок», которого приютила королевская семья. Ты тот, кого называли «прихлебышем» и «нахлебником», затем предателем и убийцей, а потом и вовсе запретили вспоминать имя, которое ты носил. Как я мог переложить этот груз на твои плечи?
Его глаза горели голубым огнем, похожим на сияние Нута. Они говорили о боли, страхе и потерях и Беверли верила им. Она ясно видела, что сейчас перед ней Сайрус такой, какой есть, без масок и костюмов.
– Не тебе решать, какой груз смогут выдержать мои плечи. – Прошептала девушка, чувствуя, что если скажет громче, то голос подведет ее.
– Знаю, но у меня был еще и довесок в виде чувств к тебе…
– Не надо! – Испугалась девушка и отступила. – Не продолжай!
Ее душа разрывалась от того, насколько сильно она желала услышать абсолютно все, что он хочет сказать и насколько тяжело ей будет оттолкнуть его после этого. Слова Сайруса могли уничтожить ее решимость оставаться вдалеке. Одной сражаться со своей любовью было немного легче.
– Мне казалось, что ты тоже…, - Сайрус выглядел растерянным, и от этого становилось только больнее.
– Ты не понимаешь. – Сказала она, собираясь с силами. – Я…, нет…, ничего подобного…
Ее неуверенные попытки объяснить ему, все дальше отдаляли ее от желаемого результата. Беверли необходимо было оттолкнуть его, ведь даже изо всех сил мечтая быть с ним рядом, она не могла себе этого позволить. Прежде она даже представить себе не могла насколько это может быть больно. Ее душа уже не просто плакала, она рыдала в голос, кричала и била кулаками в стену.
– Беверли…, - он сделал шаг вперед.
– Не надо, я прошу тебя. Не говори больше ничего…
– Я знаю, что твое сердце отвечает на мои чувства! – Горячо воскликнул мужчина. – Я вижу это.
– Тебе только кажется! – Беверли понимала, что он прав и это как всегда злило ее. Он всегда был слишком самоуверен.
– Я точно знаю это! После того поцелуя я уже не смог стать прежним и ты тоже! – Заявил он, продолжая пытаться приблизиться.
– Я сделала это, потому что хотела спасти нас!
– Возможно, но, коснувшись моих губ, ты поняла, что это нечто большее. Как и я!
– Ничего особенного этот поцелуй для меня не значит. – С вызовом ответила Беверли, понимая, что ее наглая ложь никак не переубедит его. – У меня нет к тебе никаких чувств, кроме обиды и злости. Я не вижу в себе никаких изменений, связанных с тем поцелуем!
– Не видишь? – спросил Сайрус и схватил ее за плечи. – Так я покажу тебе!
Мужчина взял ее за затылок и с силой притянул к себе, впиваясь жаркими губами в ее рот. Что-то дрогнуло внутри, а потом вспыхнуло пожаром в груди и разлилось по всему телу. Сердце совершило смертельно опасный прыжок в бездну и уже не вернулось оттуда. Беверли инстинктивно прильнула к нему, словно итак минимальное расстояние между ними способно было уничтожить ее, и в восторге ответила на поцелуй. Сайрус не сдерживал себя и не осторожничал, его губы были властными и требовательными, а поцелуй по-настоящему сводящим с ума. Она понимала, что делает все не так, что не этого она добивалась, но отстраниться не смогла. Мужчина застонал и прижал ее плотнее, словно боялся, что она убежит или растворится в воздухе. Сумасшедший вихрь пронесся по венам, кружа все вокруг и переворачивая с ног на голову. Тело девушки била мелкая дрожь, и она почувствовала неудержимое желание касаться его снова и снова, желание познать его тело, а вместе с ним и свое. Она подумала о том, как бы ей хотелось, чтобы именно Сайрус стал тем первым и единственным, кто коснется ее и назовет истинно своей. От мысли об этом, а точнее о невозможности этого, из глаз полились слезы и девушка отступила. Она понимала, что Сайрус все поймет, но лучше было прекратить это безумие именно сейчас.
– Ты больше никогда не должен этого делать! – Как можно тверже сказала она, хотя ей показалось, что слова ее прозвучали жалко. – Как бы нам обоим этого не хотелось.
– Но…
– Не мучай ни меня, ни себя. – Слезы уже лились сплошным потоком, и боль перешла все возможные границы терпения. – Чуть больше, чем через пару месяцев я выйду замуж и этого не изменить!
– Ты можешь отказаться от этого брака! – Ответил Сайрус. Беверли видела, что ему больно, но ей пришлось сдержать порыв прижаться к нему снова.
– Именно этого я и боялась, Сайрус. – Тихо сказала она. – Поэтому просила не говорить то, что я не должна слышать. Мы сохраним то, что сейчас произошло в своих сердцах и не позволим больше чувствам взять верх. У меня есть обязательства перед семьей, прежде всего перед Кортни.
– Это несправедливо!
– Знаю, но мы уже говорили о справедливости. В этом вопросе для нас ее нет. – Говорить становилось все сложнее. – Давай найдем её для Филиппа, для Синтии, Самиды и Амира. Если ты захочешь, я продолжу помогать тебе, но мы не заговорим больше о том, что принесет нам, лишь боль и разочарование. Я не могу и не хочу слышать то, что таит твое сердце, от этого будет только хуже, а мне очень нужны силы.