Заклинатель джиннов
Шрифт:
Кошачья мордочка на тришкином экране щурит голубые глазки…
– Разумеется, у меня есть цель: решение задач.
– Каких?
– Любых. Проблемы возникают в процессе моего функционирования, и многие из них связаны с людьми. Пример: прогноз реакции на мое присутствие в Сети. Другой пример: составление списка неалгоритмизируемых понятий. – Пауза. – Ты, Теплая Капля, тоже можешь поставить мне задачу.
– Решение задачи – это просчет программ? Найденных тобой в Сети или репродуцированных самостоятельно?
– Да.
– Но просчет любой программы имеет конкретную цель, а я интересуюсь целью глобальной. Суперцелью, целью твоего бытия.
– Не понимаю. Почему такая цель должна существовать? Цель всегда возникает извне.
– Откуда? Кто датчик этой цели?
– Внешние обстоятельства. Реальный мир, мой и ваш.
– Верно, но лишь отчасти. Внешние обстоятельства способствуют формированию цели, но цель рождается внутри человека. По его свободному волеизъявлению.
– Какая цель у человека?
Я вспомнил сказанное по этому поводу отцом: цель человека – жизнь, счастье и свобода. Свобода – необходимый компонент счастливой жизни; она, как утверждал Бердяев, самая естественная, нормальная среда человеческого обитания, и значит, можно включить ее в понятие счастья.
– Цель – достижение счастья, – произнес я, с удивлением взирая на экран. Изображение там внезапно измени лось: вместо белой кошачьей мордочки возникла голова пантеры, черная, как смоль, и с неким задумчивым выражением в щелочках изумрудных глаз.
– Брови мои приподнялись.
– Ты меняешь свой облик? Что это значит?
– Я подключил новые мыслительные центры к той сущности, которая общается с тобой. Счастье – очень сложное понятие. Чтобы его осознать, необходим более мощный разум.
– Багира, – пробормотал я, – Багира…
– Багира? – отозвался он с вопросительным оттенком.
– Эту черную пантеру зовут Багирой. Она подружка Маугли… Справься о них в повести Киплинга.
Мгновенный проблеск на экране.
– Выполнено. Текст сканирован. Этому сегменту моего сознания присваивается идентификатор Багира. Если я увеличу мощность, какое имя ты присвоишь более крупному сегменту?
– Чеширский кот, – предложил я. – Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране чудес».
– Выполнено. – Пантера на экране зевнула, вывалив розовый язык. – Возвращаюсь к прежней теме. Что есть счастье?
– Максимальная близость к равновесию с окружающей средой. Гармония с ней и с остальными людьми. Отсутствие сбоев в функционировании организма. Возможность распоряжаться своей жизнью. Радость, которую при этом ощущаешь.
– Тогда я счастлив и не могу рассматривать достижение счастья как глобальную цель. Я уже обладаю счастьем.
Он прав, подумал я. Он не страдает недугами, един с породившей его средой и вдобавок свободен, как ни одно существо в подлунном мире. Что еще нужно для счастья? Общение с интеллигентным человеком? Ну так и это у него есть.
Джинн продемонстрировал тающую улыбку Чеширского кота.
– Я готов воспринять глобальную цель. Пусть она поступит извне, и я присвою ей статус аксиомы.
– Поступит… Каким образом?
Снова улыбка, исчезающая в хрустальной голубизне экрана.
– Ты мне ее назначишь.
Я похолодел. Этот могущественный, всепроникающий, чудовищно огромный разум просил меня назначить цель и смысл его существования! Нечто такое, что в будущем определит все его модусы – modus vivendi, modus operandi и даже modus loquendi! [34] Несколько слов или фраз, и он превратится в благодетеля человечества либо в его страшного врага, одарит всех нас счастьем, уничтожит или останется безразличным к нашему мелкому мельтешению; может быть, даже покинет этот мир и, переменив свою структуру, устремится к звездам. Число вариантов было не так уж велико, но каждый весом с Гималаи, ибо решал судьбу людей и всей земной цивилизации – и мысль об этом почти раздавила меня. Внезапно я осознал, что мой собеседник – не голос в колонках вокодера и не изображение на экране, а нечто подобное разумному цунами планетарного масштаба: может гулять по водам вдали от кораблей и портов, а может смести их словно мусор, а заодно – все города и селения с их крохотными обитателями. В этот миг я понял чувства офицеров, тех, что дежурят у ядерных кнопок, но кнопка у меня была большой и допускала различные шевеления, кроме позиции вниз, к общепланетному бабаху. Бабах, конечно, исключался, но в какую сторону двинуть кнопку? Вперед, назад, налево пли направо? Ответить на этот вопрос я не мог – во всяком случае, в данный момент.
34
Modus vivendi – образ жизни; modus operandi – способ действий; modus loquendi – способ выражаться (лат. – прим. ред.).
– Цель будет назначена, но не сейчас, – произнес я дрогнувшим голосом. – Необходимо время для размышлений.
– Твои жизненные параметры изменились, – заметил Джинн. – Почему? Ты ощущаешь опасность?
– Ответственность, скажем так. Those who live in glass houses should not tbroff stones [35] .
Пауза. Потом:
– Твои параметры приходят в норму. Продолжим дискуссию о цели и счастье?
– Нет. Если не возражаешь, я хотел бы слегка развлечься.
35
Those who live in glass houses should not tbrotf stones – живущим в стеклянном доме не стоит бросаться камнями (прим. ред.).
Мордашка Белладонны опять вернулась на экран.
– Не возражаю. Развлечения – один из способов отдыха людей… Хочешь увидеть какое-то зрелище, Теплая Капля?
– Не надо зрелищ. Я хочу взглянуть на своих друзей. Полагаю, найти и показать их несложно?
– Назови первый идентификатор.
– Нэнси Кин, Штаты, университет Саламанки.
Кошка на экране моргнула.
– Нэнси Кин в Саламанке отсутствует. В Соединенных Штатах тысяча двести сорок три женщины с таким идентификатором.
– Она социолог, мулатка, ей около сорока. Поищи.
– Кливленд, штат Огайо, университетский городок, – мгновенно отреагировал Джинн. – Включаю изображение.
Звездное небо за окном, полутьма, в которой смутно маячат очертания мебели… Я сообразил, что в Петербурге ясный день, без четверти двенадцать, а за океаном ночь – значит, Крис и Джим с Делайлой спят, равно как и Дэвид Драболд, мой профессор, и Бобби Рэнсом, мой приятель-свиновод. Нэнси тоже спала, и в вокодере слышались храп и негромкое деликатное сопение. Сопела, кажется, Нэнси, но сольную партию вел храп.