Заклинатель змей. Башня молчания
Шрифт:
– А? Навечно обяжешь.
– Поищем, - сухо сказал Омар.
Как надоели ему они со своей бесплодной суетой! Прямо-таки безумие какое-то: изо дня в день кровожадно стучать копьями о щиты. Можно подумать: Вселенная рухнет, если клочок обожженной солнцем земли, именуемый Заречьем, отпадет от сельджукской державы...
Разве мало у вас золота, хлеба, роскошных одежд?
Некий чудак по прозвищу Двурогий тоже метался, как ошалелый, по белому свету, сколачивая копьем и мечом великую, на весь тогдашний мир, державу. Дарий шумел, бесновался Ксеркс. Рим бушевал. Аттила гремел за Волгой. И каждый, конечно, кричал, что городит свой огород навечно.
Что значит навечно? Это не на десять лет, и не на сто, и даже - не на тысячу. Вечность понятие страшное. Космическое. Вечного нет ничего на земле! Так что не бросайтесь словами, не понимая их смысла.
Разрушь хоть три царства вблизи и вдали,
Пусть кровью зальются в дыму и в пыли, -
Не станешь, великий владыка, бессмертным:
Удел невелик - три аршина земли.
Омар - с досадой:
– Война? Я без всяких звезд могу сказать: она будет неудачной.
Визирь - подозрительно:
– Это почему же, откуда такие сведения?
– Не бывает удачных войн! Война сама по себе уже неудача. Великое бедствие. Сколько людей погибнет. Ради чего? Ради ваших... ваших... Нет, визирь, нет минут и часов, благоприятствующих кровопролитию. И лучше царю никуда не ходить. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.
Визирь - грубо, с презрением:
– Ты... уткнулся носом в звезды и держи его средь них! Не суй, куда тебе не следует! Наше государство создано войной и держится на войне.
– Ну, а если, - вспыхнул Омар, - звезды скажут, что Меликшах, перейдя Джейхун, тут же погибнет, как погиб его родитель Алп-Арслан?
– Нет!
– оскалился визирь.
– Этого звезды не скажут. Они не должны так говорить. Ясно?
– Вполне.
Трудно ладить с царедворцами! Ну, что ж. Я - звездочет, я служу вам за деньги - и услужу, так уж быть. Он взял астролябию.
– Погоди!
– остановил его визирь.
– Я приглашу султана.
Под полудетски-внимательным, даже чуть робким, взглядом султана, которому он, со своим диковинным медным инструментом с кругом и делениями, казался, наверное, чуть ли не колдуном, Омар поправил на алидадной линейке диоптры, спокойно определил высоту солнца, высчитал градус царского гороскопа, установил по таблице расположение звезд:
– Та-ак. Козерог. Альфа. Знак Зодиака - девятый. 21 градус 46 минут долготы, 7 градусов 20 минут широты. Действие - благоприятное.
Омар повеселел. Царь и визирь вздохнули с облегчением.
– Водолей. Ага! Вы ошиблись, Исфазари и Васити. Вот она, та, что на левом плече, бета Водолея! Ее название - Счастье счастий, не так ли? Знак Зодиака - десятый. 10 градусов 56 минут долготы, 8 градусов 50 минут широты. Указан север. Действие - благоприятное. Понятно?
– Омар отчеканил: - Бла-го-при-ят-но-е!
Что городит главный звездочет? Васити попробовал робко возразить:
– При чем тут Козерог и Водолей? Ведь речь идет о Стрельце...
– Да, да, о Стрельце!
– поддакнул ему султан, который все-таки помнил, что рожден под этим знаком.
Омар - снисходительно:
– О повелитель! Извольте взглянуть.
– Он ткнул астролябией в звездную таблицу.
– В Стрельце - дом воителя Мирриха (Марса). И тут еще - Счастье счастий. Все сходится наилучшим образом!
– Он полистал толстое астрологическое сочинение.
– Поход будет удачен. Не забудьте одно - взять хорошее войско и надеть на средний палец правой руки кольцо с топазом.
– Топаз - мой любимый камень!
– воскликнул царь
– А-а, - начал было Исфазари, но Омар резко его оборвал:
– А Исфазари еще молод!
– И бросил на помощников такой взгляд исподлобья, что им показалось: глаза у него превратились в холодные желто-зеленые топазы.
И, не решившись ему перечить, они, хоть и видели, что их наставник несет околесицу, сочли за лучшее промолчать и исчезнуть.
Султан - восторженно:
– Если ты прав и поход будет удачен, я награжу тебя как пять царей!
– И я - как пять визирей, - отер лоб визирь побелевшей рукой.
Итак, султан Меликшах, надев на средний палец правой руки кольцо с топазом и прихватив к тому же огромное войско, переправился через Джейхун.
В звездах он, конечно, не разбирался, но зато был человеком храбрым, в пух и прах расколотил караханидов, захватил Бухару, затем Самарканд, последний - после долгой осады. Хан Ахмед был взят в плен. Но, поскольку он родич Туркан-Хатун, любимой жены Меликшаха, султан подарил ему жизнь, вернул престол и с великой славой и добычей, нагнав страху на всех в Заречье, отбыл домой, в Исфахан.
Узнав об этом, Музафар Исфари, осунувшийся от бессонных ночей, явился к Омару, потрясенный, и рухнул перед ним на колени.
– Учитель!
– воскликнул он со слезами.
– Разреши мое недоумение. Иначе я заболею. Ведь по звездам не было «выхода», они указывали «возвращение».
– Разве султан не вышел - и не вернулся в блеске славы?
– сказал Омар невозмутимо.
– Да, но как ты сумел это предсказать? Я сколько ночей не спал, заново высчитал градусы и минуты Стрельца, ничего не упустил, проверил все звездные таблицы и астрологические сочинения. Расположение звезд до сих пор отрицательно! Может быть, я чего-то не знаю? Объясни, ради аллаха, как ты рассчитал «выход»?
– Никак, - зевнул Омар. Он тоже плохо спал в эту ночь, был у Экдес.
– Я ничего не рассчитывал, сказал, что в голову взбрело. Звездам, друг мой, нет дела до нашей земной суеты. Солнце всходит не оттого, что кричит петух. Нужно султану побить хакана - пусть идет и бьет. Чего выжидать? Я знал, будет одно из двух - либо это войско победит, а то будет разбито, либо это будет разбито, а то победит. Будет разбито то войско - ну, и слава богу, это - с меня некому будет спросить.
У Музафара - ум за разум: все его астрологические представления вмиг улетучились из головы.