Заклинатель
Шрифт:
И - воздух серебрился от внимания. Почему я и знал, что дети-призраки тоже здесь. Теперь-то я видел их незримое присутствие отчётливо.
– Главный злой колдун лишил Бекки памяти и сказал ей, что она его дочь, а значит, должна подчиняться ему во всём. Ещё он сказал Бекки, что она тоже злая волшебница - ведь не зря же она его дочь. Однажды Бекки спросила злого колдуна: "Почему у меня есть только ты? Где моя мама?" А колдун загоготал мерзким гоготом и сказал: "Ты убила и свою маму, и всех своих друзей, потому что ты такая же злая, как я!" Девочка больше не думала про маму, ведь чувств
– И она поверила? Но ведь она ничего такого не сделала!
– возмутился Коста.
– Не забывай, что Бекки выпила зелье, которое лишает человека памяти. Она просто не знала, убила или нет, и поэтому поверила злому колдуну. А скоро колдун и его злые слуги увезли Бекки и спрятали её в чёрной пустыне. Там они сделали из неё злую страшную колдунью, которая ненавидела людей. Они готовили её к страшным делам. Они одели девочку в чёрную одежду, и колдун, который назвался её отцом, дал ей ещё одно зелье: оно убивало глаза человека и заставляло видеть только чёрный цвет и чёрные дела.
Пространство буквально дрожало от напряжения. Некоторые из самых чувствительных ребятишек подняли головы тревожно осмотреться. Лиз продолжала сосредоточенно рисовать. Зато Алекс сдвинул брови, словно чего-то не понимая. Я знал, что его забеспокоило в моей сказке. И ждал, когда же он задаст вопрос. Поэтому специально сделал паузу, откашливаясь.
– Столько зелий заставили её выпить… - задумчиво сказал он.
– И ради того, чтобы она перестала быть человеком? А почему она выпила зелье - то, которое стирает память?
– Она была очень послушным ребёнком и никогда не думала, что кто-то может причинить ей вред или горе. Верила людям. А злой колдун надел личину доброго человека и пришёл к гости к ней и её родителям в дом. И первое зелье, которое она выпила, было зельем послушания. После чего она послушно пила и другие зелья… Когда девочка начала видеть вокруг только чёрный цвет, колдун снял кожу с её рук, чтобы они стали сильнее и начали нести смерть всему живому. И очень скоро чёрная пустыня стала ещё больше и поползла, расширяясь, чтобы захватить весь мир. Девочка в чёрном обходила границы своих, как она думала, владений, а злой колдун хвалил её за умение приносить смерть и подсказывал ей, как лучше убивать всё живое на земле.
Я замолчал. Пространство вокруг меня как будто притаилось. Дети привычно сидели, рисовали. Но вот они начали поднимать глаза на меня, не понимая, почему я оборвал повествование. Алекс понукнул первым:
– Ну, и что дальше?
– А чего только я должен рассказывать сказки?
– усмехнулся я.
– Я придумал вам начало. Почему бы вам не придумать вторую половину сказки, чтобы все были счастливы, а чёрная пустыня перестала уничтожать мир?
Теперь дети, забыв о рисовальных принадлежностях, сели так, чтобы видеть меня.
– Хм, интересно, - протянул Коста. И наморщил брови.
– Пустыню-то создаёт чёрная девочка. Значит, её надо убить.
Чего-то в этом роде я ожидал. Ребятишки всегда сначала ищут самый лёгкий путь решения проблем. И я осторожно сказал:
– Но девочка-то не виновата. Она же не знает, что она не убийца. Её обманули.
– И не получится сказки с концом про то, что все счастливы, - заметил Алекс.
Когда отговорили своё активисты секции, остальные принялись за работу. Чего только ни предлагали. Спрятать девочку в клетку. Ага, а как её поймать? Она же убивает! Подсунуть ей зелье, которое глаза открывает! Ну-у, и кто пойдёт в чёрную пустыню, где всё мертво? А если… А если…
– Брис, а девочка помнит своих друзей, про которых злой колдун сказал, что она их убила?
– как ни странно, это спросил Коста.
– Наверное, да. Хоть памяти у неё не осталось, она же вспомнила про них, когда спросила. Так что, скорее всего, - помнит.
– Тогда легко. Надо будет узнать, где она в следующий раз будет расширять чёрную пустыню, и всей компанией пойти к ней. Когда она увидит, что у неё есть друзья, которые её любят, она сразу всё вспомнит.
– А друзья смогут разглядеть в ней прежнюю девочку - хорошую и добрую? Она ведь теперь страшно выглядит - настоящая злая колдунья. А вдруг не узнают?
– Почему не узнают? Они же будут знать, что чёрная колдунья - это она!
– даже удивился Коста.
– И тогда им будет легче. Они напомнят, какая она была, расскажут про её маму, которая, наверное, до сих пор плачет по пропавшей девочке, - и девочка сразу всё вспомнит. Как в "Снежной королеве", когда Герда напомнила Каю про розы.
Коста как-то выпустил из виду несколько моментов: героиня сказки могла выглядеть совсем не так, как представляют её друзья; допущение, что она помнит друзей, тоже довольно слабое. Но я тихо, про себя обрадовался, что Коста придумал именно такую развязку истории - и не просто придумал, но говорит о ней убеждённо, отчего лица других детей просветлели. Ребятишки засмеялись, загомонили, обсуждая, каким образом можно было бы собраться в поход к чёрной пустыне.
Детали меня больше не интересовали. Главное Коста сказал, и дети согласились с ним. Теперь дело за детьми-призраками. Поверят ли они, что никогда ни один из них не убивал? Напряжение в пространстве спортзала продолжало звенеть…
Мельком глянув на Вестара и Полли, внимательно приглядывавшихся к происходящему, я встал и тихо подошёл к Лиз. Её угольный карандаш быстро и резко скользил по листу бумаги, хотя сама она смотрела на рисунок почти отрешённо. Из прерывистых линий, которые она теперь уже уточняла, появлялось круглое из-за отсутствия волос, очень сосредоточенное девчоночье лицо. Рядом бесшумно встал Вестар, приглядываясь к возникающему портрету. Наконец он спросил:
– Лиз, ты кого рисуешь?
– Это Таис. Чёрная девочка из сказки Носатого.
На Носатого он даже не хмыкнул насмешливо. Всё так же серьёзно глядя на бумагу, он снова спросил:
– А почему ты думаешь, что она выглядит таким образом? У тебя она даже без волос. А я как-то представлял, что у неё чёрные страшные волосы.
– Таис - девочка-призрак, - объяснила Лиз.
– Она сама сказала. У детей-призраков волос нет.
– Её застывшие глаза ожили, она посмотрела на меня.
– Носатый, а мы с Таис дружим. Вот! Она сказала, что ей со мной интересно.