Заклятие короля
Шрифт:
— Мы собрались здесь ради обсуждения, — сказал он, и голос его звучал сдержанно и ровно. — Которое необходимо перед тем, как мы сможем прийти к согласию и затем начать действовать. Мы здесь не для того, чтобы бросаться оскорблениями.
— Как быть, если Узурпаторне оскорбление, а факт? — Это заговорил Юность Пендрей, чье положение всегда выдавало его силу. Его вечное место находилось над пропастью невыразимой и безумной жестокости.
Узурпатор.Это слово преследовало Мэла уже двадцать лет.
Совет напоминал ему во время любого собрания — не всегда прямыми нападками, обычно своим отказом
Но Мэл...
Его избрали шесть шепотов. Кланы Пендрей и Гарнис были настолько малочисленны, что отказались обречь даже двоих своих детей на полубезумную жизнь на вершине горы. Тысячелетиями выбор Гивы считался честью. Рассудок никогда не возвращался к этим детям, и они вырастали в отважных воинов, единственным долгом которых была защита Твердыни Чазма. Теперь же традиция считалась пустой потерей немногих оставшихся детей. Те, кто выбрал предыдущего Гиву, постарели, оставив крепость уязвимой. Их черепа сжимались и сокращались, как популяция Королей Дракона.
Мэл был очевидным отражением происходящего.
Всего шесть шепотов, когда традиция требует десяти криков.
Этих четырех жизненно важных голосов не хватало с самого первого дня на посту Гивы, его авторитет подвергался сомнению. Гива был осью. Вот так просто. Мэл пытался уравновесить весы, чтобы спасти свою расу, но ему приходилось биться за спасение без общей поддержки.
Нет, это не значило, что он не владел нужной силой. Или не обладал элементом непредсказуемости.
— Юность Пендрей, если у тебя есть лучшая кандидатура на мое место во главе этого Совета, я могу тебя выслушать. Ты готов принять мою должность? Ты не хуже других Советников знаешь, с чем столкнулись наши кланы и наш народ. У тебя есть право голоса, право спорить, право создавать проблемы и право быть полезным — но ты останешься лишь одним из десяти. Ответственность за любое решение лежит на мне, к добру это или к худу. Ты готов взвалить на себя эту ношу?
— Ладно, — Юность Пендрей был одним из самых сварливых советников. Даже Мудрость Сат знала, когда пора отступить. — Просто знай, что твое «О, горе мне!» звучит крайне жалко, Гива.
— Быть Советником — не горе, честно говоря. А вот быть капризным Советником...
Юноша грохнул кулаком по столу.
— Достаточно, — осадила его Мудрость Сат, сдвинув седые брови. — Мы говорим вне очереди и без достаточного уважения.
Долгий опыт говорил Мэлу, что она тихонько посмеивается над его лидерством. Но сейчас это не имело значения. Ее вмешательство дало ему мгновение, чтобы взять себя в руки, а Юность Пендрей опустил плечи, растеряв свою агрессивность.
— Итак, — продолжил Мэл, словно не было никакой вспышки. Пока он способен сохранять спокойствие, он мог вести любую политическую игру. Двадцать лет оспариваемого правления, а до того годы во главе собственного клана сделали его мастером таких игр. — Письмо моей кузины является решающим доказательством того, что человеческие картели зарвались. Речь больше не идет о волонтерах, которые отчаянно пытаются выплатить долги или спекулируют на возможности зачать дитя. Человеческие преступники захватили Короля Дракона в собственном доме! И я потрясен тем, как легкомысленно вы к этому относитесь.
— Потому что, даже если факт нападения будет доказан, информация исходитот
— Ее изгнали за брак с человеком и, если быть до конца откровенными, в расплату за обстоятельства, окружавшие ее мать. Но никак не за ее собственные проступки. И факт, что Нинн смогла родить сына без осложнений, мы все не можем недооценивать. Одно это достойно благодарности. Ты бы уточнил, что случилось за прошлые годы.
— Ее сыну только шесть, — сказал Юность Индранан, глядя на Совет спокойными темными глазами. Он всегда говорил за себя и за Мудрость своего клана, которая сидела неподвижно и беззвучно слева от него. Способность к телепатии позволяла им обойтись без перешептываний. — Пока неизвестно, обрел ли он Дар от Дракона.
То, как в клане Индранан выбирали своих представителей, было загадкой для всех остальных кланов. Северные и Южные фракции уже три тысячи лет вели кровопролитную гражданскую войну. Мэл не знал, были ли эти двое выбраны с полуострова Индостана или из внутренних районов австралийского материка. Они возмущали его тем, что вобрали в себя все, что стояло на пути к выживанию расы Королей Дракона: древние распри, зависть, ненависть и весь набор эмоций, за которые они издавна презирали человеческий род.
Люди процветали. Короли Дракона балансировали на грани вымирания.
Сенаторы Индранан не упускали ни малейшей возможности поспорить с Малнефоли. Впрочем, он не списывал это на их телепатию, которая тревожила всех. Они просто не хотели признавать его слов, по причинам, которые он так и не мог определить. Личным? Политическим? Из желания манипулировать эмоциями, которые он держал под контролем?
За ними шли сенаторы клана Гарнис. Бесполезные. Они практически всегда молчали — даже их Юность. По сравнению с организованным, даже сильным правлением других четырех кланов, Гарнис нечего было предъявить. Потерянные. За двадцать лет Мэлу ни разу не удалось определить, чем обусловлено их невмешательство на собраниях Совета — их способом управления кланом или недостатком сил на то, чтобы поддержать любую точку зрения. Но во что-то же они верили.
Ему хотелось пройтись — или спустить дождь молний на тех, кто ему противостоял. Слишком темпераментный для Гивы. Он с самого начала это знал. Медленно кипящая ярость дрожала в нем от каждого несказанного слова, от каждого несделанного шага. Он загнал свою ярость поглубже внутрь. Никто не сможет его унизить. При всех сомнениях в законности его должности, сам Мэл знал правду. И был полон решимости вывести свой народ из этого кризиса.
— Все мы знаем, что муж Нинн был убит. Никто с тех пор не видел ни ее, ни ее сына. Это письмо — первая весточка от нее. И, Дракона ради, половина письма написана ее кровью.
За столом зашумели, споря, осознавая его слова, превращая их в оружие, которое можно будет использовать против своих соперников.
Астер хранит секрет нашего выживания, но такойценой?
Слова Нинн преследовали его днем и ночью. Даже ярость горных ветров звучала для него голосом плененной кузины. Ее голос был так громок, что заглушал даже тиканье его мыслей, напоминавших, что у Королей Дракона заканчивается время.
Его тетя, Леоки, сбежала с мужчиной из клана Пендрей. Возможно, однажды она и могла бы вернуться обратно в клан Тигони и быть принятой, особенно если бы Мэл все еще был Гивой. Леоки умерла при родах. Нинн убила ее.