Заклятие нибелунгов. Амулет дракона
Шрифт:
Зигфинн мрачно кивнул.
— И нет иконы.
— Вообще нет ничего, что относилось бы к христианству, — пробормотала Бруния.
Взяв Зигфинна за руку, она потащила его прочь.
Девушка хотела осмотреть часовню, чтобы подтвердить свои подозрения. И действительно, священная часовня королевской семьи теперь оказалась лишь складом, до потолка забитым каким-то хламом.
Дело близилось к полудню, однако свет солнца по-прежнему был не очень ярким. И Зигфинн, и Бруния изголодались, но знали, что утолить голод в замке нечем. Выйдя из замка Изенштайн,
Внезапно неподалеку послышалось какое-то шуршание. Бруния и Зигфинн инстинктивно прильнули друг к другу. Принца злило, что у него нет с собой меча, но он не стал просить Брунию отдать ему свой.
— Скажи мне, что не только я это слышал, — прорычал Зигфинн.
Бруния напряглась, сжимая в руке меч.
— Мы не одни, хотя я и не знаю, радоваться мне этому или нет.
Вновь послышались чьи-то шаги.
Из-за покосившейся хижины вышел мелкий — Зигфинну до плеч — и явно исхудавший дрык.
Принц немного успокоился.
— Странно. Животные обычно не забредают в наши поселения, ведь они боятся людей.
Бруния нахмурилась.
— Кто знает, как давно в этом поселении никого не было.
Зигфинн осторожно направился к дрыку. Животное не двигалось и не убегало.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась Бруния.
Через час они уже сидели перед костром на берегу моря и отрывали аппетитные кусочки от туши, жарившейся над огнем. Воду, чтобы утолить жажду, они брали из источника, и хотя вода била прямо из-под земли, на вкус она казалась застоявшейся.
— Нужно попробовать добраться до материка, — жуя, говорила Бруния. — Не мог же исчезнуть весь мир.
— Но почему? — возразил Зигфинн. — Вчера я мог бы поклясться, что замок не может опустеть за одну ночь. То, что тут происходит, не поддается объяснению.
Лишь через пару мгновений он понял, почему его ответ так опечалил Брунию.
— Я не говорю, что твои родители… Я хочу сказать, королевство твоего отца… — поспешно добавил он.
— Ладно, — отмахнулась она. — Посмотрим.
Было очевидно, что Бруния не хочет проявлять своих чувств. И эта взрослая, трезвомыслящая женщина совсем не походила на юную девушку, которую он вчера так страстно желал.
— Я думаю, что могу починить один из кораблей, чтобы мы доплыли до материка. При условии, что погода будет хорошей. Но прежде мне нужно отправиться в Гёранд.
— Но почему в Гёранд? — удивилась Бруния.
— Это самое крупное поселение в Исландии. Если и остались люди, то только там. Я должен хотя бы поискать их, ведь я, в конце концов, принц, а в отсутствие родителей — правитель.
— Но мы нигде не видели лошадей, — напомнила ему Бруния. — Придется идти пешком.
— Значит, придется, — кивнув, согласился Зигфинн.
Надежд встретить людей было немного, но Зигфинн чувствовал свою ответственность. И вообще, встретил же он Брунию, хотя и не верил в это.
Они отправились в путь, взяв с собой немного провианта. Зигфинн собирался перейти через холмы и направиться к самому большому селению острова. Многие короли уже думали о том, что следует перенести столицу ближе к Изенштайну, но это не имело особого смысла. Гёранд находился рядом с пастбищами, и туда легко было добраться из любой точки острова, к тому же ему не страшен был шторм на море. Отец Зигфинна, король Кристер, однажды сказал: «Замок Изенштайн является символом власти и силы Исландии, а Гёранд представляет собой гостеприимность и доброту людей нашего острова».
Они едва успели перейти через первый холм, как обнаружили, что там, где были луга, теперь… простиралось кладбище.
До самого горизонта чернели кресты, надгробные камни и холмики, отмеченные тяжелыми валунами.
Тут было больше могил, чем в Исландии жителей.
Зигфинн побледнел. Его стошнило, и он подумал о том, что оскверняет покой мертвых.
Бруния тоже была поражена этим зрелищем. Она прошла мимо ряда могил, читая надгробные надписи.
Последние из похороненных здесь умерли около сорока зим назад.
— Что это значит? — выдохнул Зигфинн, сплевывая остатки желчи.
— Я думаю, что в Исландии уже сорок лет никто не живет, — объяснила Бруния.
— Это неправда! — закричал Зигфинн, удивляясь собственной ярости. — Исландия — моя родина! А не какое-то кладбище! И ты это знаешь!
Вначале принцессе захотелось отругать Зигфинна за подобную вспышку ярости, но затем она подошла к нему и обняла его.
— Прости меня за эти необдуманные слова, мой милый Зигфинн. Я лишь хотела сказать, что в этом ужасном неправильном мире Исландия оказалась покинутой. Если мы хотим выяснить, что произошло, то должны смириться с этим.
Отодвинувшись от Брунии, Зигфинн только сейчас заметил, что плачет.
— Как я могу смириться с тем, во что не могу поверить?
— А как ты можешь не верить в то, что видишь собственными глазами?
На это у Зигфинна не нашлось ответа. Не было сил, чтобы этот ответ искать.
Бруния нежно опустила ладонь на его плечо.
— Давай не будем терять тут время. Пойдем в порт и попробуем найти какую-нибудь возможность попасть на материк.
Так они, не завершив начатое, вернулись в замок.
Нибелунги буйно праздновали свою победу. По всему миру, в высоких горах и глубоких долинах, они кричали о своем триумфе, и от их отвратительного пения листья на деревьях становились коричневыми, а птицы замертво падали с веток. Нибелунги не только вернули свою прежнюю власть, но и добились большего: они и стали властью. Все, что им потребовалось, так это одна темная ночь, когда боги не смотрели в сторону мира, и нибелунги взяли дело в свои руки, чтобы заново сотворить Мидгард. По собственному желанию. Прошло несколько часов, прежде чем они заметили, что их победа почти совершенна, но все-таки почти.