Заклятие шамана
Шрифт:
– Так в этом весь фокус. Не было никакого развода, а все эти годы мы прожили вместе!
– Это она вам сказала?
– Да все так говорят!
– Кто это – все?
– Ну все! Соседи, сослуживцы, тёща, дети.
– У вас ещё и дети есть?
– А как же, двое!
– А раньше дети были? Ну с той, первой женой?
Мужчина вдруг замялся, взгляд его затуманился.
– Тут я уже сам чего-то не пойму. Раньше детей у меня точно не было, ведь я бесплодный! Даже справка есть от врача. С одной стороны, это очень удобно… – Он искоса глянул на меня и чуть усмехнулся. – Ну, вы меня понимаете?
Я сделал вид, что не понял.
Гость продолжил:
– А откуда эти двое взялись, вообще не знаю! Но я их всё равно люблю. Чувствую – мои! Плоть от плоти! Бывает же такое?
– Очень интересно, – незаметно переводя дыхание, произнёс я. – Неделю назад у вас не было детей, а теперь целых двое.
Мужчина во все глаза смотрел на меня.
– Вы считаете, что это плохо?
– Не знаю, что сказать. Дети – это цветы нашей никчёмной и бездарной жизни.
– Вы так считаете?
– Да, считаю. И не только я.
– А у вас дети есть?
– Конечно.
– Тоже двое?
– Нет, один. Сын. Лёшка.
Гость опустил голову, задумавшись, несколько раз неспешно кивнул каким-то своим мыслям. Мне всё это не нравилось. Пора было заканчивать эту комедию. «Финита ля комедиа!» – как выразился однажды наш президент. Я взял со стола видавшую виды папку и решительно стянул на ней тесёмки. Это был знак. Умный поймёт. А дурака я и так выгоню.
Гость печально кивнул.
– Вы мне не верите?
Я замер на секунду, потом отрицательно помотал головой. Хотел бы я увидеть человека, который поверит в подобную чушь.
– А я вас себе другим представлял, – раздумчиво молвил гость, поднимаясь.
Я тоже поднялся.
– А вы что, слышали обо мне?
– Не только слышал, но и читал ваши книги.
– Вот как? И что же вы читали?
– Да много чего. «Последний из Атлантиды», «Космический апокалипсис», «Проклятие времён», «Нашествие», «Найти себя», «Персона нон грата»…
Он остановился, как бы передохнуть. Я молча смотрел на него. Потом, словно одумавшись, отрезал:
– Вы меня с кем-то путаете. Я ничего такого не писал. Да и книг моих давно уже нет в магазинах. Это, наверное, мой однофамилец. Лапиных много.
– Ничего я не путаю! – с жаром заговорил гость. – Ваши книги продавались во всех газетных киосках. С фотографиями! Правда, вы там были несколько моложе.
– У вас есть книги с моими фотографиями? – наконец дошло до меня. – Вы это серьёзно?
Гость потупился.
– Раньше были. Я же объясняю! Всё, что было в прошлой жизни, исчезло.
– Вместе с женой?
– Точно.
– Очень интересно. Было, значит, и сплыло…
Николай Иванович резанул меня взглядом.
– Не иронизируйте, – строго произнёс. – Всё гораздо серьёзней, чем вы думаете.
– Ну уж конечно! – с готовностью кивнул я. – У вас очень буйная фантазия. Вам самому нужно рассказы писать. Ведь для писателя главное что? Главное – свято верить в то, о чём пишешь. Вы, как я вижу, верите в свои фантазии, вот и опишите их! Гонорар получите. Прославитесь. И уговаривать никого не придётся.
– А вы не хотите попробовать?
– Мне домой пора, – отрезал я, направляясь к выходу. Остановился у двери, выразительно посмотрел на гостя. Тот нехотя двинулся ко мне.
– А ведь вы ещё стихи пишете.
– Да что вы говорите!
Николай Иванович вдруг вскинул голову и начал декламировать, глядя в потолок:
Весь этот мир, гремящий чудесами,И солнца шар с палящими лучами,Мне более уже не интересны,Они похожи на такие песни,Которые ты слышал много раз,И песни все отчаянно приелись,И солнца жар, которым яро грелись,Всё-всё отменно надоело мне!Но жар души во мне ещё пылает,И душу временами согревает,И в сполохах душевного волненьяМне чудятся волшебные виденья,Они одни не изменили мне…– Замолчите! – крикнул я. – Откуда вы это взяли?
– То есть как? – спокойно ответил гость. – Из вашей книги.
– Какой, к чёрту, книги? Я эти стихи никогда не печатал и даже никому не показывал. Это очень слабые, напыщенные стихи! Их мельком видел один человек! Единственный рукописный вариант я уничтожил собственными руками двадцать лет назад!
– Я же вам говорю, это стихотворение напечатано в вашей автобиографической дилогии. Книга издана в Ленинграде в две тысячи втором году. Тираж – пятьдесят тысяч экземпляров. Цена – пятнадцать рублей. В магазинах её уже не найти. Только с рук…
Свет померк в моих глазах. Я почувствовал слабость в ногах и, опёршись о край стола, медленно опустился на стул.
– Вы что, издеваетесь?
Гость молча смотрел на меня сверху вниз. Лицо было серьёзно, в глазах – сочувствие.
Сделав над собой усилие, я поднялся.
– Говорите прямо: откуда вы взялись? Кто вас прислал?
– Я уже сказал, я вчера из похода вернулся, а тут чёрт те что происходит. Вот и решил, что, кроме вас, в этом никто не разберётся.
– В чём – этом?
– Во всей этой чертовщине! Вы сами посудите, откуда бы я мог знать об этом вашем стихотворении? Вы в своей книге так и написали, что хотели его уничтожить, но вам лень было встать с кровати и порвать листок со стихами. А утром вы передумали и не стали его выбрасывать. Так оно и осталось. А потом вы решили его опубликовать – для полноты картины, так сказать. Чтобы лучше был виден ваш рост, от беспомощности к высотам мастерства.
– Какой картины? Что вы мелете? Я вам говорю, что собственноручно уничтожил это дрянное стихотворение. Оно существует только в моей памяти и больше нигде, понимаете? Я сам уже не помню этот бред!