Заключенный на воле

Маккуин Дональд

После долгой паузы Нэн сказала:

— Вы убеждали советника Улласа в том, что вам нужна поддержка. На тот случай, если — когда — ваш отец умрет.

Дафанил посмотрел ей в глаза. Его взгляд был страшен своей неожиданной холодностью.

— Это можно назвать изменой. Она карается обезглавливанием.

Нэн с трудом сглотнула — у нее мгновенно пересохло в горле. Она решила скрыть свою растущую тревогу и с усмешкой спросила:

— Что принц Дафанил считает большей угрозой — обезглавливание или дальнейшее сидение над нудным учебником грамматики?

Настойчивое попискивание

и чириканье мониторов действовало Нэн на нервы. А Дафанил продолжал сверлить ее холодным взглядом. Женщина попыталась бороться с тревогой путем тщательного анализа ситуации. У мальчишки нет никакой власти, однако все боятся его, потому что когда-нибудь он может стать императором. Его не любят в семье, ему не верят, все рассматривают его как нечто такое, что следует взять под контроль. Нэн поняла, что жалеет принца. Но даже теперь она знала, что не следует поворачиваться к нему спиной. Когда он говорил, то порою выглядел довольно занятно, однако сейчас у него вновь был очень усталый вид. Дафанил сказал:

— Иногда — очень редко — я встречал людей, которые вызывали у меня желание стать обычным человеком. Как правило, я сразу же причинял им боль. Это было благодеяние. Это заставляло их держаться от меня как можно дальше. Но на этот раз все иначе. Здесь мы оба пленники. Эта мерзкая болезнь удерживает меня в постели. Ненависть вашего дяди приковывает вас ко мне. Она, да еще ваше врачебное искусство. Чем бы ни завершилось наше заточение, но наш союз не должен состояться. Мы не будем «знакомиться получше».

Завершив тираду, принц так резко вдохнул воздух, что вновь зашелся в приступе кашля. И снова Нэн заставила его выпить воды. Когда приступ миновал, дыхание Дафанила было хриплым, а на лбу принца выступил пот.

Нэн распорядилась, чтобы перед стимулирующей ванной принцу был устроен сеанс влажной терапии — от кашля. Дафанил поблагодарил ее легким кивком, и Нэн ответила ему улыбкой, которая — Нэн это знала — была фальшивой, словно нарисованной.

— Мы введем в вашу гортань и легкие смягчающее вещество. А лечебная ванна будет способствовать мягкой стимуляции. Я вернусь попозже, чтобы проверить ваше состояние.

Дафанил покачал головой:

— Мне и раньше случалось болеть. Но никогда — так сильно. Вы даже не знаете, чем вызвана эта болезнь. Это непохоже на Реналу — доверить уход за мной кому-либо из младших членов Люмина, насколько бы ни была высока ваша квалификация. Мы оба знаем об этом. Так что скажите мне: действительно ли она строит какие-то планы, основанные на моей возможной смерти?

— Не надо делать таких театральных заявлений. Вы больны, но нет никаких оснований считать, что вы не поправитесь, причем в самом скором времени. Да, причина болезни нам неизвестна. Но смерть вам не грозит. Вы — мой пациент, а врач не должен делать различий для пациентов, вне зависимости от того, насколько они знатны или же бедны. Вас будут лечить, потому что я так говорю.

Губы Дафанила слегка изогнулись — возможно, это была улыбка.

— Оставить одного-единственного правителя — значит угодить прямиком в когти тирана.

Появление двух санитаров прекратило мучения Нэн. Оба санитара были здоровенными крепкими мужиками. Люмин обучал

специальную группу персонала, способного как осуществлять квалифицированный уход за больными, так и нести охранную службу. Иногда они бывают очень полезны, подумала Нэн, когда санитары взялись за дело. Один из них закрыл рот и нос Дафанила прозрачной маской. От маски тянулась трубка к маленькому аппарату, напоминавшему кухонный миксер. После краткой консультации с Нэн санитар при помощи пипетки отмерил в «миксер» по нескольку капель трех разных жидкостей. Потом добавил еще несколько капель воды. После щелчка выключателя комнату наполнило высокое, едва слышное завывание. Жидкость в стеклянном сосуде аппарата перемешивалась в течение пяти секунд, после чего превратилась в полупрозрачный туман. Туман пополз в трубку, а оттуда — в носоглотку Дафанила. При первом вдохе принц слегка нахмурился, но потом расслабился.

Второй санитар снял показания с мониторов и сделал пометки, а затем обратился к Нэн:

— Ингаляция стабилизирует и исправит отклонения в дыхательной системе. Исходя из наблюдений за составом крови, кровяным давлением, уровнем дыхания и записями ЭЭГ, я полагаю, что у пациента ярко выраженный стресс и краткие периоды депрессии. — Санитар вынул из кармана полосу бумаги, исчерченную цветными ломаными линиями. — Посмотрите на эти графики мозговой активности и скажите, согласны ли вы со мной?

У Нэн встал ком в горле. Запись электроэнцефалограммы, столь неожиданно возникшая перед ней, вызвала из глубин памяти Нэн череду ужасных воспоминаний. Нэн отвела взгляд от графика, стараясь прогнать эти воспоминания.

— Вижу. Да, вы правы.

Санитар пожал плечами.

— В данных обстоятельствах это естественно. Предполагаю, что нам следует попробовать иную, более яркую и живую цветовую гамму освещения в этой комнате. Я присоединю к световым патронам психоцветовые лампы и проведу связь к датчикам энцефалографа. Когда появятся признаки депрессии, то интенсивность и оттенок освещения изменятся. Если хотите, я могу сделать то же самое с показателями стресса — смонтировать освещение, успокаивающее нервы.

— Уровень стресса вполне в пределах нормы. Пусть он справится с ним сам. Что вы думаете насчет ванны?

— Ванна с обтиранием губкой — как только закончится сеанс ингаляции. — Санитар усмехнулся. — Когда носоглотка забита всей этой дрянью, то от ароматотерапии толку не будет. Кстати, график показывает, что за последние несколько минут депрессия усилилась. О чем бы вы ни говорили с ним, это взволновало его. Полагаю, взволновало сильнее, чем он показывал.

Нэн скорчила гримасу.

— Эти машины слишком много знают. Кучка стукачей.

Санитар тактично пропустил ее реплику мимо ушей и продолжил:

— Я думаю, что ванна с мягкой стимуляцией кожи поможет закрепить положительное воздействие на дыхательную систему. Как вы считаете? Что, если взять какой-нибудь успокаивающий запах? Леса, луга — что-нибудь природное, естественное.

— Только не для этого человека. Скорее, для него будут более естественными запахи хорошей еды, тонких вин. Сделайте их едва уловимыми. Добавьте слабый аромат одного из легких наркотиков.