Заключенный на воле
Шрифт:
Его трясло. В течение нескольких секунд им овладело желание убить Реталлу. Человека, которого он хотел бы считать своим другом. А теперь…
В кого он превратился?
Ренала подняла голову и посмотрела на Марда, вошедшего в смотровую. Тот резко остановился и обвел стены пристальным взглядом. Ренала вздохнула и ответила на вопрос Марда прежде, чем он успел задать его вслух:
— Здесь нет подслушивающих устройств. Я сто раз тебе это говорила. Мои люди постоянно проверяют помещение.
Мард состроил гримасу.
— Ты
Ренала широко распахнула глаза, придав своему лицу выражение оскорбленной невинности:
— Это правда. Тебе стоит попытаться хотя бы иногда говорить правду. Вспомни, что стало причиной того, что ты попал под наблюдение? Не твоя ли собственная ложь?
Расстегнув рубашку, Мард уставился на упругую ленту, опоясывавшую его грудь.
— Это унизительно. Это хуже, чем сидеть в тюрьме. Проклятый монитор записывает все движения моего тела, все мои действия.
— Должно быть, это ужасно, — вздохнула Ренала с насмешливым сочувствием. — Но могло быть и хуже. Что, если он передает не только то, что ты делаешь, но и все, что ты говоришь? Ты не пробовал поднапрячься? Говорят, это ужасно, когда лента сдавливает легкие так, что ты не можешь дышать. Представь себе, каково это — задыхаться, умолять о глотке воздуха и…
— Да заткнись же! Мне и так достаточно тошно, без твоей глупой болтовни. Ты уверена, что это устройство взрывается? Кто-нибудь пробовал проверить?
— Очень многие пробовали. Говорят, кое-кому удалось даже выжить после этого. Попытайся сам. Просто выйди из Имперского Крыла. Или, может, лучше сказать — выплеснись? — Ренала весело рассмеялась.
Мард оскалил зубы.
— Я мог бы рассказать Улласу о твоем разговоре с Этасалоу. Тогда он узнал бы, что ты соврала насчет этого дурацкого лабораторного халата. И напялил бы на тебя точно такую же электронную удавку, как на меня. Как бы тебе это понравилось, а, дорогуша?
— Ты никому ничего не скажешь. Я тебя знаю. Этасалоу — твой единственный шанс выжить на этой планете, а связаться с Этасалоу ты можешь только через меня. Советник Уллас сказал, что ты останешься здесь, под надежной охраной, вместе с нашими знаменитыми гостями.
— Не забывай, кто послал меня. Ты должна помочь мне.
— Я клялась Люмину. Для меня не существует иной верности. Даже верности самой себе. Я поддалась искушению, но покаялась в этом. Люмину угрожает опасность со всех сторон. Я буду защищать свою религию от всего и вся. В том числе и от тебя. Советник Уллас полагает, что он вырвал у тебя ядовитые зубы. А я думаю иначе. Я буду присматривать за тобой. И за ними. — Ренала махнула рукой. Мард знал, что она имеет в виду Бахальт и принца Дафанила.
— О да, это опасная парочка! Можно сказать, они держат в руках всю империю. — Мард, посмеиваясь, застегнул рубашку. — Они так же беспомощны, как я. Или как ты.
Ренала прошествовала к двери и остановилась
— Ты ошибаешься, и ошибаешься во всем. Советник похвалил меня за то, что я не потеряла спокойствия, когда командор Этасалоу заставил меня напялить этот халат. Я дала советнику полный отчет обо всем, что было сказано. Он действительно доверяет мне и знает, что ты лжец. А что касается Дафанила и Бахальт… они пешки в игре, которой я не понимаю и даже не стану притворяться, что понимаю. Меня это не волнует. Моя единственная цель в эти смутные времена — защитить Люмин.
И она быстро удалилась.
Мард яростно забегал по смотровой. Рывком распахнув рубашку, он схватился за ленту-передатчик, стягивавшую его грудь. Однако Мард был достаточно осторожен, чтобы не тянуть слишком сильно. Человек, надевавший на него эту ленту, предупреждал, что от посторонних воздействий она может разрегулироваться.
Что касается Реналы, то она мерила коридор широкими шагами, пребывая в весьма приподнятом настроении. Быть может, советник Уллас и не выразил ей свое одобрение по поводу ее действий в лаборатории Этасалоу, однако он понял, что Ренала ничего не могла поделать. Ренала вспомнила: сначала она немало понервничала, видя, насколько спокоен Уллас, невзирая на столь досадные обстоятельства. И все же он был весьма вежлив. Почти обходителен.
Все шло отлично. «И к тому же я назвала Бахальт и Дафанила пешками не только ради красного словца», — подумала Ренала. Потому что именно пешками они и были. Так же, как Мард. Никто из них не был настолько умен, как хотелось бы им самим верить. Если бы они и вправду были умны, то разве доктор Ренала закончила бы очередную партию, имея на руках три пешки, за которые так яростно сражались два якобы великих игрока? И почему эти два якобы великих игрока даже не заподозрили, что доктор Ренала умеет играть в эту игру не хуже них?
Все это служило доказательством силы Люмина.
Теперь, когда Ренала ясно видела, какую ошибку она совершила в жизни, она не могла не осознать, что только Люмин мог указать ей ее истинное место. Ее великолепный ум и чистосердечные устремления не значили бы ничего, если бы Люмин не главенствовал над всеми ее помыслами. Защищать Люмин. Вот что она должна делать.
А Люмин защитит ее.
Однако ее вере был нанесен сокрушительный удар, когда Ренала вошла в свой кабинет и обнаружила, что там ее ждет командор Этасалоу.
Этасалоу подождал, пока к Ренале вновь вернется самообладание. Сдержанная улыбка лишь подчеркивала напряженность, полыхавшую в его взгляде.
— Здесь никого больше нет, доктор, — произнес наконец Этасалоу. — Я отослал всех. Я сказал им, что я нездоров и хочу поговорить с вами наедине.
— Зачем?
С озабоченным выражением на смуглом лице Этасалоу пояснил:
— Советник Уллас изолировал принца Дафанила, мою племянницу и этого лживого двойного агента, Марда. Может случиться так, что мою племянницу и принца попытаются забрать отсюда. Этого не должно произойти.