Заколдованная жизнь
Шрифт:
— Какое счастье, что не в левой, — сказал волшебник. — Беги включай душ, да побыстрей!
— Конечно, конечно, — всхлипнула Дженет и помчалась выполнять приказание.
Она порядком намучилась с кранами, и когда Крестоманси влетел, держа на руках Мура в ревущем огненном коконе, мощная струя холодной воды еще хлестала по дну глубокой голубой ванны, наполняя ее. Волшебник погрузил Мура в воду и стал поворачивать его то одним, то другим боком, чтобы тот хорошенько вымок.
Валил пар, раздавалось шипение. Струя воды сверкала, словно на солнце, золотая, как само солнце. Она падала, подобно лучу света. Ванна наполнялась, и казалось, что Мур бултыхается и бьется в луже солнечного света. Вода закипала золотыми пузырями. Комната наполнялась паром. Плотные сладковатые клубы дыма уплывали прочь. Этот запах Дженет запомнила с того самого утра, когда впервые очутилась здесь. Сквозь дым Мур казался черным на фоне золотой ванны. Но вода все-таки была мокрой, и Крестоманси не на шутку вымок.
— Неужели ты не понимаешь? — сказал он Дженет через плечо, с трудом удерживая голову Мура под струей воды. — Нельзя говорить ему такие вещи, пока замок не окажет на него должного влияния. Он еще не способен понять, что к чему. По твоей вине он испытал чудовищное потрясение.
— Честное слово, мне безумно жаль, — проговорила Дженет, заливаясь слезами.
— Посмотрим, что хорошего можно извлечь из этой истории, — произнес Крестоманси. — Я попытаюсь ему объяснить. Беги-ка к переговорной трубе для вызова слуг — там, в конце коридора, и скажи, чтобы мне прислали бренди и чайник крепкого чая.
Дженет бросилась выполнять поручение. Мур, вымокший до костей, понемногу приходил в себя. Он хотел увернуться от хлещущей на него струи, но что-то ему мешало. Над самым ухом он услышал настойчивый голос:
— Мур, Мур, послушай меня. Ты меня понимаешь? Мур, у тебя осталось только три жизни.
Голос был Муру знаком.
— Вы сказали, что у меня их пять, когда разговаривали со мной через мисс Ларкинс, — пробурчал он в ответ.
— Да, но теперь у тебя их всего три. Нужно быть осторожнее, — сказал Крестоманси.
Мур открыл глаза и взглянул на волшебника. Тот был жутко мокрый. Его черные волосы, обычно гладко причесанные, свисали со лба спутанными прядями, с которых стекала вода.
— Ой! Это вы? — спросил мальчик.
— Да. Долго же ты не мог меня узнать, а? — с иронией сказал Крестоманси. — А думаешь, я тебя легко узнал? Ладно, вылезай из воды.
Мур был слишком слаб, чтобы выбраться из ванны самостоятельно. Но Крестоманси молниеносно вытащил его, сорвал с него мокрую одежду и закутал в сухое полотенце. Ноги у Мура подкашивались.
— Ничего, держись, — подбодрил его Крестоманси, на руках отнес мальчика в кровать и удобно уложил на голубой бархат. — Ну как, уже лучше?
Мур, ослабевший, но умиротворенный, прислонился к изголовью и кивнул:
— Спасибо. Раньше вы никогда не звали меня Муром.
— Пожалуй, следовало. Может, тогда бы ты понял, что к чему. — Крестоманси с серьезным видом уселся возле кровати. — Теперь-то понимаешь?
— В книжечке спичек были мои девять жизней, — проговорил Мур. — И я только что сжег одну из них. Я знаю, что сглупил, но я просто не мог поверить. Разве у меня может быть девять жизней?
— У тебя их три, — напомнил Крестоманси. — Заруби это себе на носу. У тебя было девять. Кто-то каким-то образом вложил их в эту книжечку спичек, которую я теперь спрячу в мой секретный сейф и запечатаю сильнейшими из известных мне заклинаний. Правда, это лишь помешает другим людям использовать спички, однако не предохранит от того, что ты сам можешь их потерять.
Тут вбежала Дженет. Она все еще плакала, но была рада, что сумела хоть чем-то помочь.
— Сейчас все принесут, — сказала она.
— Спасибо, — отозвался Крестоманси и посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом.
Дженет с испугом подумала, что сейчас он разоблачит ее и скажет, что она не Гвендолен. но он произнес только:
— Тебе тоже будет полезно это услышать — во избежание новых происшествий.
— Может, я сперва принесу вам полотенце? — покорно спросила Дженет. — Вы такой мокрый.
— Уже высыхаю, спасибо, — ответил он, улыбаясь. — Теперь слушайте. Люди с девятью жизнями играют важную роль, но очень редко встречаются. Они появляются, когда по тем или иным причинам у них нет двойников в другом мире. Тогда те жизни, что должны были распространиться по нескольким мирам, сосредоточиваются в одном человеке. То же происходит со всеми талантами, которые должны были достаться восьми другим людям.
— Но у меня нет никаких талантов, — возразил Мур, а Дженет перебила его:
— И как часто встречаются подобные люди? — Исключительно редко, — ответил Крестоманси. — Не считая Мура, единственный известный мне обладатель девяти жизней в этом мире — я сам.
— Правда? — Мур был приятно удивлен. — Девяти?
— У меня было девять. А осталось всего две. Я ведь повел себя еще безрассуднее, чем ты, — признался Крестоманси. — Теперь мне приходится следить за тем, чтобы каждая жизнь хранилась отдельно в самом надежном месте, какое только можно представить. Советую Муру поступить точно так же.
Сообразительная Дженет мгновенно предположила:
— То есть одна жизнь — здесь, с нами, а другие в это время ужинают внизу?
Крестоманси рассмеялся:
— Нет, все устроено иначе. Я…
К разочарованию Дженет, вбежавшая с подносом Юфимия помешала Крестоманси объяснить, как же все устроено. Вслед за Юфимией спешил мистер Сондерс, так и не нашедший вечернего костюма.
— Что с мальчиком? — обеспокоенно спросила Юфимия. — Мой Уилл бормотал какие-то угрозы, но, если это его рук дело, я знать его больше не желаю. А что с ковром-то?
Мистер Сондерс тоже смотрел на скрученный и торчащий бугром ковер.
— Кто это сделал? — размышлял он вслух. — Этому ковру хватало волшебства, чтобы противостоять любому заклятию.
— Я знаю, — произнес Крестоманси. — Но то заклятие было на редкость сильным.
Они со значением переглянулись.
Все засуетились вокруг Мура. Он чувствовал себя на верху блаженства. Мистер Сондерс поправил ему подушки, а Юфимия надела на него ночную рубашку и погладила по голове, словно забыв, что он превратил ее в лягушку.