Заколдованное Божоле
Шрифт:
Глава 4. Пожар
На третьем этаже виллы разместилась экстравагантная парочка старичков: семидесяти пятилетний Поль, брат хозяйки – лысоватый мужчина с добрейшими глазами цвета мятного леденца и нависающими над ними разросшимися белыми бровями, которого все называли детским прозвищем – Фанфан, и его гражданская жена Соланж. Поль был старшим сыном в семье потомственных виноделов Бенетонов. Два месяца назад у Поля сгорел дом и его младшая сестра Жаннина и её муж Эрве Гризар приютили их у себя дома, пока страховая компания проводила расследование и составляла акты работ.
Фанфан с Соланж, больше похожие на растерянных и потерявшихся детей, доверились его сестре и худо-бедно привыкали к новому ритму жизни. Свободолюбивого Поля раздражал почти военный распорядок дня, установленный свояком, а Жаннина заново знакомилась с братом и Соланж, с привычками и взаимоотношениями, ведь раньше они встречались только по большим праздникам.
Сыновья Фанфана, Родриго и Димитрий, не могли взять его к себе по разным причинам, но в основном из-за того, что братья недолюбливали его пожилую и чудаковатую спутницу, и в солидарность с их матерью – первой женой Поля. А арендовать квартиру или дом все опасались из-за проблем со здоровьем Соланж. За ней необходимо было присматривать.
Около года назад у семидесяти семилетней Соланж начали проявляться признаки Альцгеймера. Она совершенно забывала события, произошедшие накануне или пять минут назад, путала месяцы и дни, сверялась с записной книжкой, чтобы вспомнить дни рождения своих детей и родственников, но прекрасно помнила, сколько денег она заплатила в супермаркете, кто ей должен и номер своей кредитной карточки. Ей сложно было ориентироваться на вилле Гризаров в бесчисленных одинаковых дверях, ведущих то в ванную, то в кладовую, или в чью-нибудь спальню. Часто, возвращаясь из туалета, она по ошибке приходила ночью в комнаты гостей, с растрёпанной головой в огромной ночной рубашке. Жаннина советовала всем закрывать на ночь двери спален, чтобы избежать недоразумений.
Иногда Соланж прогуливалась в голом виде, радостно всем улыбаясь, счастливая и кокетливая старушка, в своём освобождении от комплексов взрослых и скучных людей. Жаннина переживала за брата, за их будущее, но не смела давать ему какие-либо советы. Раньше бывая у них в гостях, Соланж была приветлива, кушала с очень хорошим аппетитом или говорила на незначительные темы, изредка застревая на некоторых фразах, которые потом повторяла с упорством попугая и одинаковыми интонациями. Пожар угнетающе подействовал на её психику и усугубил проявления болезни.
Тем более, что именно она стала причиной пожара в доме Поля, в котором они прожили вместе много лет. Апрель 2019 года выдался зябким и дождливым. В столовой, обставленной резной мебелью XIX века, в стекле старинных напольных часов с боем, отражались отблески огня. После обеда Фанфан увлечённо играл с друзьями в петанк во внутреннем дворе спортивного комплекса школы. Соланж – невысокая женщина с седыми редеющими волосами и большими ушами, делающими её похожей на жену Микки Мауса, надела свой любимый вязаный комплект и подкрасила губы карминной помадой, кокетливо глядя на себя в овальное позолоченной зеркало. Она собиралась в гости к соседям Де Ренарам, подбросила несколько поленьев в камин, предусмотрительно закрыла стеклянный экран, но горячую кочергу положила в плетёную корзину с газетами рядом с камином и ушла. Когда Соланж вернулась через три часа – внешне дом остался прежним. Но он истлел изнутри, закоптил все комнаты, расплавил пластиковые окна, убил все цветы и въедливой сажей покрыл их прошлое.
Двухэтажный особняк такой похожий на своих хозяев – великодушный, немного несуразный, щедро наполненный цветами, старинной мебелью в стиле Генриха IV, детскими рисунками, и открытками на стенах. Дом окружал сад, усаженный розами, гладиолусами и помидорами. В углу участка располагался вольер с охотничьими собаками Поля: Гаспаром и Шарли, такими же милыми и симпатичными, как и их хозяин. Настолько добрыми, что даже вор мог бы спокойно зайти в дом и вынести всё, чтобы не пожелал. Единственными существами, выводившими их из себя, были ежи, которые с любопытной настойчивостью прогуливались по ночам возле вольера и доводили таким милых собачек до исступления. Во время пожара Гаспар и Шарли держали стойку, но голоса не подавали, они не распознали врага.
Вот так, приходит Судьба и требует внести изменения. Произошло это событие на следующий день после пожара самого известного собора Парижской Богоматери Нотр-Дам в Париже.
Глава 5. Очищающий огонь
Пожар был символичен и для Ксении, в том числе. Как раз в этот момент, у неё всё сгорело внутри: пустые мечты, наивность, гордыня, когда она осознала, что вся её неуёмная, наполненная фантазиями разгорячённого ума, платоническая любовь к целителю, которого она нашла на одном из эзотерических сайтов, создала из него своего кумира по своей воле, болезненная зависимость от него, была сплошной и очень опасной иллюзией. Она даже не осмеливалась сказать мужу о том, сколько денег она тайно потратила на участие в различных медитациях и вебинарах, которые проводил мастер Серж на разные волнующие темы: общение с высшими силами, как очистить свою ауру от грязи, как похудеть, не прилагая усилий, как заработать много денег с помощью самовнушения и прочих.
В новостях, по телевизору, Ксения смотрела на огромные, жадные языки пламени, пожирающие своды Нотр-Дама, пляшущие вокруг центрального креста, и чувствовала в своей душе, такой же пожар – болезненный, но и освобождающий от всего наносного, чуждого. Она видела в себе горящие театральные подмостки, где она горела в любимой роли трагической актрисы и грустного клоуна; на книги, письма, фотографии и рисунки падали искры синего света, и они тоже вспыхивали и горели, унося всё ненастоящее. Все её фантазии, которые она с лёгкостью рисовала в своём воображении, запланированные в будущем события и мечты, покрывались сажей, тлели и вскоре загорались, корёжились, сопротивлялись, не совместимые с энергией огня, но потом уступали этой могущественной силе и исчезали под её напором. Боль и освобождение.
В тот момент, когда стало понятно, что она поставила целителя на пьедестал, как высшее существо, которое может влиять на её волю, рассудок и поступки, а она превратилась в марионетку собственных амбиций, страхов и негармоничных желаний, всё обрушилось. Это ветхое здание, с нелепыми подпорками и надстройками, спрятанными тайниками обид и разочарований, заполненное своими и чужими мыслями, идеями, клятвами, обещаниями себе и другим, с фальшивым внешним фасадом, которое она считала собой, оно горело.
Только стихи, как искры, родившиеся от соприкосновения с этим человеком, остались живы. И родилось нечто неосязаемое пока, некое чувство, требующее освободиться от оков, найти истину в понимании, кто же я на самом деле, и в чём смысл жизни? Не те идеалы, лозунги и идеи, чуждые её внутреннему эталонному чувствованию, которые раздавали и внушали современные учителя и мастера духовного развития, которые она стремилась примерить и натянуть на себя несмотря на то, что они ей не подходили, как тесная одежда, а только её правда и истина. Она чувствовала, что ключ познания где-то совсем рядом, но как к нему добраться? Как вспомнить тот самый путь, который она себе нарисовала до своего рождения?