Заколдованный круг
Шрифт:
Оратор выступал на митингах, собраниях, обедах и провозглашал, что править должны «коренные граждане», а всех остальных не мешало бы повесить, что ради этого надо на следующих выборах голосовать за него. Вообще нес всякую чепуху.
Дон, например, увидел его как-то по телевидению, прочел пару отчетов в газете и забыл, о чем читал.
А Артур немедленно поднял по тревоге своих ребят, к ним присоединились другие студенты. Они твердо решили не допустить оратора в университет, куда он собрался прибыть для выступления.
В тот день университет напоминал осажденную крепость. Сотни полицейских в касках, в специальных защитных жилетах, с дубинками, газовыми гранатами, пистолетами заняли все стратегические пункты.
«У нас самая образованная полиция в мире, — острили студенты, — она вся в университете».
Но когда машина с оратором приблизилась к воротам, стало не до острот.
Тысяч пять юношей и девушек, возглавляемых комитетом «Власть студентам», плотной стеной встали перед воротами и отказались пропустить кортеж машин. Вопили могучие репродукторы, установленные на крышах полицейских автомобилей, ревели сирены, кричали студенты. Потом раздались выстрелы, взрывы слезоточивых гранат, загрохотал град камней по полицейским машинам и каскам. Началось побоище. Кончилось все это печально. Три студента были убиты, сотни две ранены и столько же арестовано.
Но оратор со свастикой на территорию так и не проник. Студенты торжествовали победу. А те, кто попал в тюрьму, устроили во главе с Артуром (он, разумеется, оказался среди них) голодовку. Их вскоре выпустили.
И туг вдруг выяснилось, что в тюремной больнице лежит парень, которому срочно требуется переливание крови. Немедленно. Крови же почему-то нет (может, тюремному начальству жалко для него?).
Артур предложил свою. Он сам был легко ранен, три дня участвовал в голодовке, словом, находился не в лучшей форме, выражаясь языком спортсменов. И все же предложил.
Тот парень выжил. Артур еще недели две провалялся в госпитале да и тренироваться потом не мог примерно месяца три, только приходил в спортзал и сидел возле площадки на скамеечке, выкрикивая советы.
Это тоже была помощь людям, только другая.
Один обменивал воду на нефть, другой кровь на…
На что он ее обменивал?
Да ни на что. Он отдавал ее так, потому что считал это своим долгом. Двойник вождя с усиками не смел топтать землю университета и оскорблять студентов своими гнусными речами. Чтобы не допустить этого, Артур считал естественным отдавать свою кровь. А если это сделал товарищ, вернуть ему ее.
Отец Рога думал только о своей пользе.
Артур — только о пользе других.
Кто ж из них прав? Многие называли Артура дураком, а про отца Рога, прищелкивая языком, говорили: «Молодец!»
Ну, а Дон? Что думал он обо всем этом?
Действительно, что? В конце концов важно, чтоб тебе жилось хорошо, тебе, твоим родным, твоей девушке. Это главное. Нельзя же, в самом деле, обеспечить счастливую жизнь всем (даже если очень хочешь это сделать, а Дон хотел бы). Так раз нельзя заботиться о ближайших, «возлюби ближнего своего». Кто тебе ближе, как не ты сам?
Но, с другой стороны, нельзя делать это за счет других. Одно дело — зарабатывать деньги, другое — воровать их; одно дело — завоевать сердце девушки, другое — увести ее от друга. Есть вещи, которые, как бы тебе ни хотелось, делать нельзя.
Самое сложное — это провести границу между «можно» и «нельзя». Иногда она совсем неразличима, тоньше волоса.
И потом, если уж помогать друг другу, так с толком. Вот все эти демонстрации да пикеты — сидят на земле целый день или ходят по кругу как заводные с плакатами, — что они дают? Покричат, примут резолюцию, а какой толк? Что это изменит, от чего убережет? Не пустили того оратора в университет, он поедет в другой. Да, но если и там не пустят? И в третьем, и в десятом? Ни в каком. Если ему некуда будет ткнуться? Может, он совсем исчезнет? Это уже реальная польза, потому что, не исчезни он, быть беде для всех.
Значит, все-таки имеет смысл ходить на демонстрации и швыряться камнями в полицейских. Но не все могут. Разные у людей характеры. Дон, например, не смог бы. Он мирный человек. Лучше он выиграет матч против любой команды и тем принесет славу своему университету. Да! Это он может. Это ведь тоже помощь, доброе дело…
Между прочим, сохранить хорошую команду не менее важно и является его, как капитана, прямой обязанностью. Так что, например, охранять Артура или Рива от всяких неприятностей его долг.
Артур… Тот обойдется без Дона. Он знает, чего хочег, знает свой долг и будет выполнять его, несмотря ни на что. На такого не повлияешь, он сам повлияет на любого.
А Рив? Круг мыслей замкнулся. Надо с ним что-то делать. Или выручать эту злополучную Эруэль, или (что было бы лучше) оторвать от нее Рива. Но если человек влюблен, не так-то это просто. Дон по себе знает, попробуй оторви-ка его от Тер!
В общем, надо посоветоваться с Тер.
Глава VIII
ЧЕСТНЫЕ ДЕНЬГИ
На следующий день после занятий Дон отправился к Тер, предварительно предупредив ее о своем приходе по телефону.
Когда он вошел в высокие двери особняка, она уже ждала его. На ней были ее любимые полотняные штаны с написанными на них тушью вкривь и вкось именами профессоров ее курса и толстый шерстяной свитер, который связала ей на день рождения мать Дона.
Такой наряд означал на их тайном языке высшую степень нежности по отношению к Дону.
— Что случилось? — округляя глаза, спросила Тер, раньше чем он успел снять плащ. Она говорила шепотом, это подчеркивало важность сообщения, которое Дон, наверное, ей сделает.
— Ничего особенного, — громко ответил он.
Очарование было нарушено. Заговорили нормальными голосами.
Тер утащила Дона к себе.
Он любил эту комнату, угловую, с огромными окнами, выходящими в сад, с камином, у которого так уютно сидеть с чашкой горячего чая в руках таким вот осенним сырым вечером.
Да, у Тер чудесная комната. И дом чудесный. И машина. И загородная вилла. И яхта. И чековые книжки, и многое-многое другое, чего он никогда не сможет ей дать. Правильно сказал господин Лонг: его дочери нужен богатый муж. Ведь деньги делают деньги — это знает каждый школьник в их стране. А при чем тут Дон, у которого нет ничего и вряд ли что-нибудь будет? Потому что карьера спортивной звезды ох как не верна, уж кто-кто, а Дон-то это знает. Про его возможности будущего инженера и говорить не приходится. Ну, заживут они вместе в его маленьком домике, он будет возвращаться вечером домой, ужинать, мыть с ней посуду. С ней? Да она, наверное, в жизни не вымыла за собой чашки.